Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

В заголовке значилось, что это есть выписка из бюджетного реестра географического общества, выданная кабинетским регистратором Архипкиным Прокофием Павловичем по запросу титулярного советника Сёмина Платона Юрьевича, для составления последним отчета о затратах на освоение Западно-Сибирских земель за последние пятнадцать лет. Далее, видимо, шёл перечень экспедиций, под которыми шли столбцы с указанием постатейно потраченных денег: продовольствие, лошади, фураж, довольствие участников экспедиции и так далее.

Скорее всего, это был не полный документ, а лишь небольшая выдержка.

Митенька уж было хотел засунуть листы обратно в конверт, но тут его внимание привлек подзаголовок: «Москва, 1888 г, месяца апреля. Экспедиция под руководством статского советника Николая Львовича Руднева». Вся последующая бухгалтерия, аккуратно выведенная каллиграфическим почерком кабинетского регистратора Архипкина, была в пометках, сделанных другой рукой. Большая часть цифр была подчеркнута или обведена, а напротив стояли другие, меньшие.

Семья Рудневых была богата и потому Митенька, никогда не знавший нужды, в деньгах ничего не разумел, но считал отлично. Прикинув в уме, он понял, что при сложении исправленных цифр получается значение на треть меньшее, чем указанное в справке первоначально.

Митенька, как любой молодой человек его возраста, абсолютно не интересовался министерскими конфузами и скандалами, однако про махинации с государственной казной, конечно, слышал. Похоже, он держал в руках свидетельство какой-то очень солидной аферы.

Мысли в голове у Митеньки понеслись вскачь. Память перетасовала произошедшие в Милюкове события в совсем ином порядке и выстроила в очевидную и логичную, но страшную картину.

Митеньку словно ледяной водой обдало. Потрясенный своим прозрением, он задохнулся от накатившей ярости. Вся накопившаяся в нём боль ринулась наружу, сжигая душу и туманя разум.

– Белецкий! – заорал он и кинулся на поиски наставника, – Белецкий!

Они столкнулись в дверях гостиной.

– Что случилось? – встревоженный шумом Белецкий ещё больше заволновался при виде бледного искажённого Митенькиного лица.

Молодой человек схватил Белецкого за отвороты сюртука и втолкнул в кресло.

– О чём спорили Сёмин и Борэ в архиве? Дословно! – вскричал он, не разжимая рук.

– Да что происходит?! Verdammt! – богохульничать и сквернословить Белецкий позволял себя крайне редко и только на немецком языке.

– Отвечай же! – рявкнул Митенька и, немного придя в себя от растерянного вида своего наставника, выпустил его сюртук. – Белецкий вспомни, что говорили Сёмин и Борэ?! Что именно они говорили?

– Да я же вам всё рассказывал! Сёмин настаивал, что Борэ следует отказаться от написания статьи, а тот отказываться не собирался.

– Подробнее!

– Да не помню я уже! Объясните, Бога ради, что происходит?

Митенька вопрос проигнорировал.

– Ты рассказывал, что Сёмин говорил, что Борэ не знает, с чем имеет дело. Так?

– Да, точно! Борэ сказал, что статья произведет фурор, что ему ещё никогда не попадался такой ценный материал, а Сёмин кричал на него, что статью выпускать нельзя, что всё это не шутки. Он, похоже, был уверен, что публициста ждёт кара со стороны Ульгеня.

– Кара со стороны Ульгеня? Ты так думаешь или он так сказал?

– Нет, так он не говорил, но это было понятно. Сёмин просто не в себе был, как вы сейчас! Я больше ни слова не скажу, пока вы не объяснитесь!

Митенька по-прежнему ничего не собирался объяснять.

– А что было потом? Ты говорил, хлопнула дверь?

– Дмитрий Николаевич, это неприемлемо! К чему все эти вопросы?!

– Белецкий, отвечай! – Митенька снова сорвался на крик.

– Zum Teufel! – процедил сквозь зубы Белецкий и подчинился. – Их спор накалился до предела, я уже хотел вмешаться, но тут хлопнула дверь. Сёмин оторопел и как будто испугался. Борэ это заметил, зло рассмеялся и сказал, что это ушёл дух Ульгеня, который устал слушать весь этот вздор. После этих слов Сёмин выскочил из архива, как ошпаренный. Это всё! Дальше Борэ снова начал рыться в бумагах.

Митенька смотрел куда-то в сторону и нервно кусал губы.

– Дмитрий Николаевич, что происходит? – осторожно повторил свой вопрос Белецкий, выбираясь из кресла.

Митенька не отвечал. Спустя несколько секунд напряжённого молчания он подошел к секретеру, открыл крышку, быстро написал что-то на листке бумаге, сложил и отдал Белецкому.

– Белецкий, это нужно срочно передать Анатолию Витальевичу Терентьеву.

– Я распоряжусь.

– Нет, ты должен передать ему это лично из рук в руки. Это крайне важно!

Белецкий протянул записку обратно.

– До тех пор, пока вы мне все не объясните, Дмитрий Николаевич, я отказываюсь выполнять ваше распоряжение, – твердо заявил он.

Митенька гневно сверкнул глазами, с его уст была готова сорваться очередная резкость, но он сдержался.

– Белецкий, я клянусь, что всё тебе объясню! Но не сейчас, позже. А сейчас ты должен передать мою записку Терентьеву. Я прошу тебя! – последние слова были произнесены с особым нажимом.

Белецкого колебался.

– Белецкий, я знаю, что делаю! Ты должен мне доверять!