Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

На тот момент вы уже подозревали либо Сёмина, либо Борэ, либо их обоих. Вы пришли в архив, никем не замеченный, подслушали разговор и, в отличии от Белецкого, всё поняли. Ваше присутствие выдала хлопнувшая дверь. Сквозняков в архиве никогда не было, это вредно для бумаг, да и витрины могли побиться.

То, что в архиве никого, кроме вас, быть не могло, я знаю точно, потому что всех остальных я видел в это время в других местах.

Дальше подробностей я не знаю. Скорее всего, у вас состоялся разговор с Сёминым. Думаю, поздно вечером, после спектакля, вы должны были встретиться на старой мельнице, чтобы поговорить без свидетелей. Что там случилось, мне тоже доподлинно неизвестно, возможно, вы убили Сёмина, а, возможно, произошёл несчастный случай, который оказался вам на руку.

Возвращаясь в дом, вы проходили мимо флигеля. Увидели свет в окне архива и лестницу, а поднявшись, застали там Борэ. Он либо обвинил вас в открытую, либо чем-то выдал свои истинные цели. Так или иначе, вы поняли, что он опасен, убили его и придумали как перевести все подозрения на уже мертвого Сёмина.

Вы разбили витрину, забрали Ульгень и, чтобы всё выглядело однозначно, унесли с места убийства пресс-папье, которым проломили Борэ голову. Картина была очевидна: помешавшийся Сёмин похищает Яшмовый Ульгень, его застаёт Борэ, Сёмин убивает его проклятой статуэткой, а потом исчезает, прихватив её с собой. Однако вам показалось, что версия недостаточно убедительна, и вы решили добавить ложных доказательств. На мысль вас навела книга с описанием ритуала очищения амулетов у сибирских язычников, которую вы подложили в комнату Сёмина, заложив на нужной странице.

Вы вернулись на мельницу и выстроили безумный алтарь, используя все, что подвернулось под руку, в том числе портсигар Сёмина, который обнаружили в его пиджаке.

Ваш расчёт оказался абсолютно правильным, всё указывало на Платона Юрьевича, и, поскольку он погиб, следствие завершилось.

Вы снова оказались в безопасности. Более того – Фортуна к вам благоволила! – матушка решила передать архив Обществу, а вас сделать куратором. Теперь уже ничто не могло помешать вам добраться до компромата и уничтожить его.

Все шло отлично, но тут матушка решила оставить документы последней экспедиции и разобрать их лично. Вы решили, что вопрос нужно закрыть раз и навсегда, и подожгли архив.

Я знаю, что вы не хотели убивать моих родных, но все равно их смерть на вашей совести!

Митенька замолчал. Всё время, пока он говорил, Невольский стоял неподвижно, не сводя глаз с рассказчика.

– Да-а, – протянул он, прерывая молчание, – вы меня поразили. И как вам только всё это в голову могло прийти? Вам, Митенька, не картины, вам романы писать нужно.

Он оторвался от стола, несколько раз прошёлся по кабинету, остановился напротив хранившего молчание Митеньки и спросил:

– Ну, хорошо! Допустим – именно допустим! – что ваши измышления – правда. Что дальше? У вас есть хоть одно доказательство? Или вы вот просто так на основе каких-то своих умозаключений обвиняете меня в убийствах?

– Доказательств того, что вы убийца, у меня нет, но это ничего не меняет. Я знаю правду.

– Ещё как меняет, милостивый государь! – Невольский тыкнул пальцем Митеньке в грудь. – Без доказательств все ваши обвинения – пшик! Бред неуравновешенного мальчишки! Расскажи вы это кому-нибудь кроме меня, вас в сумасшедший дом упекут! Неужели вы думаете, что кто-нибудь поверит, что член совета Русского Географического Общества действительный статский советник Невольский душегуб?

– Зато поверят, что он вор, – Митенька брезгливо отбросил руку Невольского, вынул из кармана один лист из справки Сёмина.

Невольский взял его, развернул, вернулся за стол, нацепив на нос пенсне, несколько раз внимательно прочёл.

– Откуда это у вас? – спросил он наконец. Голос его сделался каким-то каркающим, а взгляд – острым и злым.

– Вы волей случая заложили этим книгу, которую Сёмину подсунули.

Невольский с минуту что-то обдумывал, барабаня пальцами по столу, и наконец спросил, откинувшись на спинку кресла:

– Чего вы от меня хотите, Митенька? Зачем вы ко мне с этим пришли?

– Я хочу справедливости.

Невольский презрительно скривился.

– Сколько же вас развелось, правдолюбов! От вас всё зло в этом мире! Если бы этот дурак Сёмин не раскопал историю одиннадцатилетней давности и не стал бы, как и вы, искать справедливости, сейчас все были бы живы: и он, и подлец Борэ и ваши матушка с сестрицей. Много ли пользы он принес?!

Митенька был потрясён.

– Так вы Сёмина во всех бедах вините?! Вы убили четырех человек, чтобы скрыть свой позор…