Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

– Если Екатерина Афанасьевна не против, я почту за честь её проводить, – вызвался он учтиво.

Не видя для себя иного достойного выхода из сложившейся ситуации, Катерина взяла Руднева под руку.

– Вы очень любезны, Дмитрий Николаевич, благодарю вас!

Садясь в извозчичьи сани, Катерина едва не плакала от досады. В другой раз она была бы счастлива проехаться в обществе столь привлекательного и приятного молодого человека, но сейчас её снедала обида от того, что демонический Рагозин её с собой не позвал, а ещё более от того, красавица Зинаида его приглашением удостоилась.

Руднев же то ли не понимал переживаний Катерины, то ли делал вид. Всю дорогу он пытался развлекать её пустячными разговорами, а прощаясь у её дома, заявил, что был бы счастлив написать её портрет в образе Королевы мая. Кем была эта самая королева, Катерина не знала, но предложение Руднева настроение ей заметно поправило, и она снисходительно пообещала над ним подумать.

Глава 2.

Через несколько дней Катерина с подругой снова встретились с тремя студентами, с которыми были на лекции Строгонова. Они поджидали курсисток после занятий, чтобы проводить.

После давешнего происшествия отношения между подругами были несколько натянутыми. Зинаида всё это время ходила с каким-то чрезвычайно взволнованным и загадочным видом, время от времени хватая подругу за руки и жарко шепча:

– Ах, Катенька! Если бы я только могла тебе всё рассказать!

Эти экзальтации Катерину невероятно злили, она была уверена, что рассказать Зинаиде на самом-то деле нечего, и она просто рисуется.

Ещё пуще Катерина была сердита на своего незадачливого ухажёра Арсения Акимовича Никитина, и если достойного ответа подруге она найти не могла, то уж его-то знала, как проучить.

Молодые люди встретились возле здания Высших курсов на Малой Царицынской и решили пройтись до Девичьего Поля, где ещё не убрали постройки рождественского городка. Катерина, демонстративно игнорируя Никитина, взяла под руку Дмитрия Николаевича и была с ним всю прогулку невероятна мила и оживлённа.

Наблюдавшего за этим Арсения Акимовича бросало то в жар, то в холод. Попеременно краснея и бледнея, он всячески пытался переманить внимание Екатерина Афанасьевны на свою персону, но та его будто и вовсе не замечала.

Последний смертельный удар мстительница насела, когда молодые господа сажали девушек в сани.

– Я подумала над вашим предложением, Дмитрий Николаевич, – мило прощебетала Катерина, посматривая краем глаза на совсем уже сникшего Никитина. – Я готова вам позировать. У меня есть время в субботу после лекций. Вам это подойдет?

Арсений Акимович застыл в онемении, а Руднев, вовсе этого и не заметив, поблагодарил Екатерину Афанасьевну, подтвердив, что будет ждать её в своей мастерской в особняке на Пречистенке аккурат в субботу.

Едва увозившие барышень сани скрылись за поворотом, Никитин шагнул на Руднева, сжимая кулаки и гневно сверкая стеклами очков. Обычно застенчивое лицо Арсения Акимовича было перекошено от ярости и шло пунцовыми пятнами. От неожиданности Руднев аж отшатнулся.

– Вот, значит, как?! – срывающимся голосом выкрикнул Никитин. – Она вам, Дмитрий Николаевич, позировать будет?!

– Господи, Арсений! Да и что с того?! – до Руднева начала доходить двусмысленность возникшей ситуации. – Ничего такого между мной и Екатериной Афанасьевной нет! У неё просто типаж…

– Типаж?! Вот это как называется?!

Дмитрий Николаевич не привык, чтобы на него шли с кулаками, да ещё и орали, и потому тоже начал выходить из себя.

– Арсений, угомонись! – резко прикрикнул он на товарища. – Твои подозрения оскорбительны в первую очередь для Екатерины Афанасьевны!

– Господа! Господа! – попробовал вмешаться Кормушин. – Прекратите! Что вы, право, из-за пустяка…!

– Пустяка! – совсем уж взвился Никитин. – Вопрос чести по-вашему – пустяк? Дмитрий Николаевич, я вас вызываю! Выбирайте оружие!

– Дмитрий! – воскликнул теперь уже не на шутку встревоженный Кормушин. – Не вздумай! Он не в себе! Ты же видишь!

– Арсений, я не буду с тобой драться, – Руднев попытался уйти, но Никитин удержал его за руку.

– Ты трус! – выкрикнул он.

– Прекрати, тебе говорю! – Дмитрий Николаевич сбросил руку товарища и, уже обращаясь к Кормушину, попросил: – Пётр, уведи его от греха домой, пока он ещё что-нибудь не вытворил!

Но Никитин сдаваться не собирался.

– Если ты откажешься драться, Дмитрий, я всем расскажу, что ты трус!

Руднев пожал плечами:

– Рассказывай, что хочешь, драться я не буду, – Дмитрий Николаевич начал терять терпение. – Да и что с тобой драться, Арсений! Ты ни стрелять, ни фехтовать не умеешь!

Кормушин ухватил Никитина под руку, стараясь увести:

– Арсений! Арсений, да будет тебе! Пойдем!

– Что здесь у вас происходит, господа? – неожиданно прозвучавший вопрос заставил всех троих на мгновение замереть. В сумбуре происходящего никто из них не заметил, как подошёл Григорий Алексеевич Рагозин. Он стоял напротив спорщиков, ехидно улыбаясь. – Вижу, у вас небольшая размолвка?

– Он отказывает мне в сатисфакции! – выкрикнул Никитин.