Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

– Бросьте! Это не комплимент, а констатация вашей исходной позиции. Вы талантливый молодой человек из благородной семьи и с репутацией, по нынешним временам так просто совершенно идеальной. Вас ждёт блистательное будущее, если только вы разумно распорядитесь своей судьбой и сделаете правильный выбор.

Профессор снова замолчал, испытующее глядя на Руднева.

– Простите, господин профессор, но я не понимаю, к чему этот разговор, – осторожно ответил тот.

– Вы уже избрали для себя карьерный путь?

– Нет, господин профессор.

– Что ж, у вас ещё есть время. Однако, уверен, вы понимаете, что для успешной карьеры вам будет нужна протекция? Вы же хотите добиться успеха и славы? Не правда ли, молодой человек?

– Боюсь, я не так амбициозен, как вы обо мне думаете, – уклончиво ответил Руднев, которому разговор нравился все меньше и меньше.

Дмитрия Николаевича беспокоил не только оборот, который принимала беседа, но и выбранный Строгоновым маршрут. Пройдя через внутренний двор, они свернули на боковую аллею, ведущую как было хорошо известно Рудневу, прямиком к бывшему дому княжны Волконской, в котором ныне располагался анатомический корпус. Места этого Руднев откровенно страшился. Всё, связанное со смертью, с детства вызывало в нём иррациональный панический ужас.

– Амбиции, друг мой, дело наживное, – меж тем продолжал Михаил Петрович. – Как говорится, аппетит приходит во время еды. Однако, не имея должного старта, потом уже поздно надеяться на достойное удовлетворение своих ожиданий. Вы меня понимаете?

– Простите, господин профессор, но нет. Вернее, я не понимаю, почему вы со мной об этом говорите.

– Осторожность – полезное качество для юриста! – похвалил Строгонов. – Хотя, судя по разбитому лицу, осторожны вы не всегда и не во всём, – профессор саркастически улыбнулся. – Не сверкайте на меня глазами, Руднев, я не собираюсь вам морали читать. Напротив, у меня к вам предложение. Я располагаю очень хорошими и, так сказать, надежными связями в самых разных ведомствах и готов предложить вам своё покровительство и обеспечить протекцию.

Руднев остановился, идти дальше он не хотел.

– Ваше предложение крайне лестно для меня, господин профессор.

– Но?..

– Но я по-прежнему не понимаю, чем обязан такому вниманию с вашей стороны.

– Что же, на чистоту так на чистоту. Вы правы. Мое предложение не бескорыстно… Почему вы остановились? Идемте.

Строгонов снова зашагал по направлению к дому Волконской, и Руднев был вынужден следовать за ним.

– Куда мы идём, господин профессор? – не выдержал Руднев, чувствуя, как в нём поднимается паника.

– В анатомический театр. Лучшее место для приватных разговоров. Там никого никогда не бывает в неучебное время, и нам никто не помешает.

– Но мы и так разговариваем!

– Пока говорю я, а вы, молодой человек, слушаете и задаете вопросы. Мне бы хотелось поменяться с вами ролями, и что-то мне подсказывает, что случайные свидетели нам при это не нужны. Особенно вам!

– О чём вы, профессор?

– О той информации, которой вы располагаете, и которой поделитесь со мной в обмен на моё покровительство. Не прикидывайтесь дураком, Руднев, вы понимаете, о чём я. Почему бы вам не быть откровенным со мной? Тем более, что это будет полезно для вашего будущего.

К тому времени они уже дошли до дверей анатомического корпуса, и Михаил Петрович гулко постучал в неё кулаком. Дверь открыл старый привратник. Судорожно глотнув воздуха, Руднев вошёл вслед за профессором. Сердце у Дмитрия Николаевича билось как-то неправильно, то припускаясь вскачь, то замирая где-то в горле. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться как можно дальше от этого тихого и пустынного особняка, но неприятный и опасный поворот разговора заставлял его следовать за Строгоновым.

– Господин профессор, я правильно понимаю, вы предлагаете мне доносить на моих товарищей? – спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал твердо.

– Если вам нравится это так называть, то извольте.

– А вы это как называете?

– Я, сударь мой, называю это сознательностью и участием в восстановлении чести и величия московского университета. Я, видите ли, глубоко уважаю нашего ректора, но меры, принятые Павлом Алексеевичем, считаю бессмысленными. Что толку стращать студентов полицией?! Это только подхлестнет волну недовольства. Достаточно просто проявить публичную жёсткость в отношении радикалов и публичную же гуманность в отношении колеблющихся, и смута сама собой уляжется. Вы не согласны?

– По крайней мере я не согласен быть доносчиком, в остальном я с вами дискутировать не стану.

– Не хотите быть доносчиком? Стало быть, вам есть что доносить? Что вам известно, Руднев? Отвечайте!

Строгонов внезапно остановился и повернулся, они оказались с Дмитрием Николаевичем лицом к лицу. От неожиданности Руднев отпрянул и налетел на дверь, которая поддалась под его спиной. Он обернулся, на двери висела табличка: «Морг». Руднев в ужасе дёрнул ручку, словно обитатели покойницкой могли выскочить и напасть на него.