Язва на полставки

И что ему ответить? Вот вроде бы азарт разгорается, так как возможное «свидание» обещает, по меньшей мере, яркие впечатления с таким-то парнем, но с другой стороны мне будто бы неловко перед Игнатенко. Было бы, блин, с чего.

То, что он меня поцеловал ведь нифига не значит, что я отныне его собственность и должна уйти в монашки. Да и переключиться будет нелишним, а то слишком уж сильно меня глюкануло на этого хмурного субъекта.

В конечном итоге выбираю нейтральный вариант.

— Возможно и дождётся. Всё зависит от тебя.

— И что я должен сделать? — Макар прямо подскакивает в воодушевлении.

— Не знаю. Удиви меня.

Надеюсь, со стороны я не кажусь сукой? А если и кажусь, не моя проблема. Не устраивает, скатертью дорожка. Пусть не думает, что победа уже в кармане. Я тут от «бла-бла-бла» всякого растекаться не собираюсь. Заинтересовался — докажи. Хочешь внимания — заинтересуй. С таким подходом любители одноразового перепихона отсеются автоматически. Потому что что-что, но я точно не по этой части.

От Макара многого не жду, но этот вечер и весь следующий день буквально ухахатываюсь от нашей переписки. А списываемся мы практически всё свободное время. Меньше чем за сутки количество сообщений в нашей болталке переваливает за тысячу. Приколы из инета, смешные видюхи, разговоры обо всём и ни о чём, снова прикольчики — пару раз, каюсь, я чуть не описалась от смеха, о чём, собственно, было сообщено оппоненту в голосовых и на что в ответ мне вежливо предложили подарить детский горшочек с диснеевскими принцессами. От горшка я отказалась, а от встречи в четверг не смогла, дала добро. Соблазн оказался слишком велик.

Правда в среду вечером мне неожиданно напомнили, что я безответственная бестолочь.

«Во сколько завтра?», приходит ближе к полуночи от так и не записанного номера Демьяна.

«Что: во сколько?»

«Документы ехать подавать собираешься во сколько?»

Ой, точно.

«Не знаю. Не завтра уже, наверное. У меня другие планы появились».

«Отменишь».

Нормально так.

«С какого перепугу?»

«Я ведь свои отменил из-за тебя. Завтра в восемь утра жду на том же месте».

Зависаю, хлопая глазами и разглядывая силуэты тёмной комнаты. Офигеть. И что прикажете делать с такими заявами? Объявляется когда вздумается, ещё и права качает. У него такая манера, окей, пусть так, но я тут при чём? С какого фига я должна это терпеть?

«Ты ничё не попутал, лапуль? Больше некем командовать? Все куры разбежались, я одна осталась? Повторяю, у меня другие планы. Папку отдай брату. Я тебя с собой не заставляю таскаться, так что мне по барабану: что и ради кого ты там отменил».

Грубовато, но текст набирается на эмоциях, а когда понимаю, что всё же стоило бы помягче донести информацию, рыпаться поздно — сообщение уже висит прочитанным. Вот только ожидаемой гневной тирады не следует. Молчит. И когда ложусь спать через полчаса тоже молчит. Лучше бы поорал, а то мне как-то неспокойно становится.

Наутро такая же пустота. Только «Проснись и пой, красотка. День обещается быть солнечным» от Макара. От Макара, с которым у меня на обед назначено свидание. Ух. Наверное, надо подготовиться. Ноги побрить там, голову помыть, носки чистые надеть. У меня как раз крутые есть, с клоуном из «Пилы», он сто пудов заценит.

В квартире тишина. Даня уехал на работу, о которой я до сих пор толком ничего не знаю. Кристина тоже наверняка не в курсе, так что и выведать не у кого. Эти ребятки пока особо сильно не сблизились. Общаются, виделись пару раз, но до горизонтальных плоскостей и романтических ночёвок друг у дружки ещё не дошло. Судя по тому, как смущённо краснеет Кристина при одном упоминании брата, там и до поцелуев никак не дойдёт. Мне их лбами стукнуть и скотчем обмотать что ль? Без меня люди вообще ничего не могут.

Намыливаюсь под душем, напевая под нос прилипчивый мотивчик попсовой песенки, когда слышу через шум воды приглушённую долбёжку. Звук такой, будто стадо мамонтов стены проламывает. Но нет, всего лишь стучат в дверь. Зашибись. И кого нелёгкая принесла? Кто такой дерзкий, что с утра пораньше людей выбешивает и спать соседям не даёт?

Мельком заглядываю в глазок и нервно сглатываю. Ясно, кто. Как я сразу не догадалась.

С той стороны будто чувствуют, что я рядом.

— Открывай, мелкая. На кухне свет горит, — предупреждает Игнатенко.

— Взрослых дома нет, а мама не разрешает открывать незнакомцам, — это глупо, но я просто оттягиваю момент.

— Открывай. Иначе выломаю нахрен.

С плохим предчувствием проворачиваю ключ в замке.