Язва на полставки

— Добби свободен! — довольно швыряю уже почти ненужную папку обратно на заднее сидение и, запрокинув голову, вываливаю язык, всем видом давая понять, как мне дорога эта нервотрёпка. — Но тут учиться мне чё-то не хочется. Не накатаюсь из центра, — с напускной смелостью притягиваю к себе руку Демьяна, чтобы посмотреть сколько времени. Ого. Уже два. А ещё обратная дорога. На свидание не успеваю чисто физи…

Бляха-муха, свидание!

Лезу в рюкзак, но натыкаюсь на пустоту. Перепроверяю боковые карманы, но кроме жвачки и резинки для волос ничего не нахожу. Ныряю под сидение — не а, нифига.

— Да твою ж, — сердито шиплю я, когда до меня доходит.

— В чём дело?

— Я телефон забыла в ванной.

— Растеряша.

— Это всё из-за тебя. Ты меня сорвал.

— Разумеется. Вали на меня, я не в обиде.

— Он мне вообще-то нужен.

— Зачем?

— Надо человека предупредить, что свиданка отменяется. А то ж ждать будет.

Чувствую, как начинает пылать вся левая сторона лица. Это на меня смотрят. Тяжело так смотрят. Взглядом инквизитора.

— Свидание? — переспрашивает Игнатенко.

Ух. Гневается, царь-батюшка.

— Свидание.

— Свидание, — у кого-то заела пластинка. Мне протягивают айфон, небрежно валяющийся на приборной панели. Заводскую плёнку до сих пор не удосужились снять, хоть она и начала отходить по краям. — Зачем? — не поняла я, борясь с искушением дёрнуть за торчащий прозрачный хвостик.

— Пиши своему хахалю, чтоб шёл лесом.

Зашибись, блин.

— Твоя самоуверенность достойна похвалы, но ты не слишком много на себя берёшь?

— Я вроде озвучил свою позицию. У меня на тебя планы. И в эти планы третий не вписывается.

— Ну поздравляю. А в мои планы не вписываешься ты, — опять тяжеленный взгляд исподлобья. Он у него такой… словно бетонной плитой сверху накрыли. Это ведь ещё надо уметь одной мимикой выразить то, что и со словами не всегда сработает. Вот сейчас мне, например, опять не по себе. — Что? Ну вот что!? Ты закрытый как банковский сейф. Я ничего о тебе знаю. Не говоря уж о том, что не до конца понимаю. И как прикажешь себя вести? На шею к тебе броситься? Благодарить за оказанную честь и проявленный интерес? Одного «озвучил позицию» недостаточно. Чтобы наладить контакт нужен диалог.

Ух ты, вот это из меня фонтан красноречия попёр. Давно копился, видать. Попроси кто повторить тираду, не смогу. Только, кажись, все старания кисе под хвостик. Демьян молча заводит мотор, и том же молчании машина выезжает на дорогу.

Не слышит или опять играет в какую-то свою игру?

Второе.

Однозначно второе.

Видимо, это у него кредо такое. Не тратить время на разъяснения, а информировать постфактум.

— Куда мы приехали? — спрашиваю, когда где-то четверть часа спустя Гелик тормозит возле одноэтажной кирпичной постройки.

— А ты не видела указатель?

Не видела. Не смотрела.

— Где мы? — повторяю вопрос.

— В Петергофе, — водитель преспокойно вылезает из машины, а вот я не тороплюсь. Из принципа. Сижу, пока он не распахивает дверцу с моей стороны. — Ну и? — вопросительно разводят руками. — Кого ждём?

— Зачем мы здесь?

— Контакт налаживать приехали. Ты ж хотела. Вопросы, ответы, прогулки по парку, прочая хрень. Считай сегодняшний день — днём откровения, — мне в ожидании подают руку, а я так малость приофигела, что торможу. Руку убирают. Усё. Момент обходительности упущен. — Ты идёшь или как? — нерешительно киваю. — Вот и чудненько. А, только это, прихвати зонтик. Он где-то кармане за тобой болтается. Скоро дождь пойдёт.

Насмешливо фыркаю себе под нос, извернувшись буквой Зю и послушно выискивая, что велели. Романтик, блин.

* * *

Дождь застаёт нас ещё в верхнем парке, мы даже не успеваем дойти до статуи Нептуна. За минуты темнеет и на головы отдыхающих выливается потоп. Там, наверху, у кого-то сорвало вентиль, судя по всему. Дождик, дождик — лейся, лейся и всякое такое…

Прошаренный народ поспешно защищается выуженными из сумок разномастными зонтиками и натягивает на себя цветные целлофановые дождевики. Только и слышно: шух-шух. Зелёная аллея в секунды превращается в карнавал буйных красок.

Вынужденно жмусь к Демьяну, пока рассасывается километровая очередь у касс.

По раскрытому над нами зонту барабанит дождь, но при этом совсем нет ветра и даже пытается через тучи пробиться солнце. Напряжение, что накрывает меня первые минуты, медленно тает. В конце концов, невозможно вечно стоять и дёргаться, ну правда.

В центр моего внимания попадает торчащая из-под мужского ворота цепочка с крестиком. Долго смотрю на неё, не выдерживаю и без разрешения прячу обратно под белое поло. Подушечки пальцев покалывает от короткой связи. Я его коснулась. Хех. Надо же. И живая. Бить тоже никто вроде не собирается.

Очередь перед нами уменьшается на несколько человек, и я чувствую, как рука Игнатенко мягко подталкивает меня вперед, на освобождённый участок. Подталкивает, да так и остаётся на спине. Исчезать не торопится. Ох…

Это просто капец насколько интимно. Даже когда мы целовались, между нами не ощущалось той близости, что проскальзывает сейчас. Жутко, просто нереально как сильно хочу положить ему голову на грудь, но… Не решаюсь. Не могу. Пока не могу.