Язва на полставки

— Всё ещё боишься меня? — вкрадчиво интересуются, оставляя обезоруживающие прикосновения по коже и жаркие короткие поцелуи на шее. Да. Кто-то уже точно более не собирается сдерживаться. — Боишься? — только со второго раза слышу вопрос и отрицательно качаю головой. — Тогда что?

— У меня никого не было восемь месяцев, — неловко в таком сознаваться, дело-то интимное.

— У меня четыре. Почти сравнялись, — поцелуи, поцелуи, поцелуи. Короткие, дурманящие, сладкие… А-а-а! Я сейчас сойду с ума. Голова в тумане. Что он там говорит? Чего четыре? У него никого не было четыре месяца? У такого-то парня?

— Я к тому, что я сейчас почти девственница, — говорить получается с трудом.

— Обещаю, что буду нежен, — его руки давно под топом. В какой-то момент его глаза оказываются напротив, и я понимаю, что процесс не остановить. Больше не могу. Мне надо. Хочу!

— Поцелуй меня, — то ли умоляю, то ли требую.

Дважды повторять не требуется.

А-а-а! Не могу. В смысле, не могу сопротивляться. Не могу и не хочу. Ощущаю себя пластилином: мягким и податливым. Делай из меня что хочешь, лепи что пожелаешь, верти как вздумается — я полностью в твоей власти. Не говорю этого вслух, да и не надо. Дёма и так всё понимает.

Моё тело, покорное как никогда, тянется навстречу ласкам. В прошлый раз присутствовало стеснение, в этот раз его нет. Знаю, почему. Потому что всё так, как и должно быть. То, что происходит— единственно правильно. Всё подводилось к этому с первой нашей встречи.

— Тащусь от твоей побрякушки, — не прерывая поцелуя шепчут мне, с азартом играя с пирсингом на языке.

— Только от него?

— Не только… От всей… тебя… — между словами паузы, а в движениях плохо сдерживаемый голод. Откликаюсь слабым стоном, наслаждаясь его жадностью и напором.

Говорят, от поцелуев кружится голова. Да если бы только она. Меня всю шатает, словно я на палубе во время шторма. Но мне мало. Я ведь помню, что и как он умеет делать… И хочу снова это испытать. От одного лишь предвкушения дрожат колени.

Чтобы не упасть, обхватываю крепкую шею. Моё состояние замечают и, закинув на себя, несут обратно в спальню.

— Низзя. Дама смущается, — сурово шикают на пытающегося проскочить следом за нами Кота, с пятки захлопывая перед оскорбившейся мордой дверь. Давлюсь смехом, покрепче цепляясь за сильное тело всеми конечностями. Не желаю отпускать. Можно остаться так? Как панда на дереве? Согласна перейти на бамбуковую диету.

Увы. Оказываюсь на постели.

— Развернись, — вместе с поцелуем просит тихий властный голос.

Подчиняюсь. Сейчас я сделаю всё, что он скажет. Мозг давно тю-тю, а меня всю в буквальном смысле лихорадит. Сижу, чуть привстав на коленях. Дёма пристраивается сзади, мягко раздвигая мои сжатые ноги.

— Расслабься и подними руки.

Покоряюсь без раздумий. В голове блаженная пустота и лёгкость.

— Я расслаблена, — топ скользит вверх, цепляет кончики пальцев и, смятый, швыряется куда-то.

— Нет. Ты всё ещё напряжена, — лямки лифчика скользят вниз. Сегодня чёрного, но тоже максимально обычного: без кружевных оборок. Кажется, пора ехать за красивым нижним бельём.

— Не напряжена. Я в ожидании, — грудь приятно холодит, когда она оказываетсяничем неприкрыта. Ух, как её… до мурашек. Да чего уж, я вся превращаюсь в сплошную мурашку.

Спину греет мужское тело. Хочу обернуться, хочу касаться его, но мне не разрешают. Только бросают короткое «позже», возбуждающе прикусывая ухо и спускаясь губами к шее. Надеюсь, засосов не оставят, я их потом не объясню.

Горячая ладонь ложится на тяжело вздымающуюся грудь. Другая, нежно скользнув по татуировкам на руке, перетекает на живот, уходит вниз и теряется под тонкой тканью последней детали одежды, ещё пока оставшейся на мне…

С хрипом вскрикиваю, едва не заваливаясь вперёд, но мне помогают откинуться назад, будя откуда-то взявшуюся озабоченную маньячку. Точечные касания… каждое в яблочко, в самую его сердцевину. Дыхание срывается с ритма, смешиваясь с рваными стонами, натыкающимися на стены. Мне горячо, мокро… и нереально хорошо.

Впиваюсь ногтями в собственные ноги. Ещё секунду, ещё чуть-чуть, ну же…

Вспотевшая, обмякаю в сильных руках. Воу. Обалдеть. Демьян смог за несколько минут сделать то, с чем первый мой парень не справлялся, ковыряясь и по полчаса.

— Вот теперь не напряжена, — удовлетворённо целуют меня в спину, а я с огорчением теряю контакт с его прикосновениями.

— Ещё! — вырывается из меня капризное. Боже, молодой человек, во что вы меня превращаете?

— Само собой, — лишь по-доброму усмехаются, оставляя на пульсирующих губах новый ненасытный поцелуй. — Мы только начали.

Сознание в нирване. В приятной релаксационной нирване. Покачивается себе спокойненько на гамаке, посасывая через трубочку кокосовый сок. Меня же плющит не по-детски. Передохнуть? Нет. Никакого перерыва. Новая порция ласки за секунды распаляет то, что толком и не успело утихнуть. Хочу, хочу, хочу…