Язва на полставки

Не уверена, что внутрь вообще можно проносить еду, но меня пропустили, стирая с лица слёзы смеха. Ну да. Наверное, это правда смешно — идёт девушка. Пустая.

Вообще пустая, рюкзак же я с собой не взяла… и с консервой в руке.

Остальные туристы тоже нет-нет, да косо поглядывают. И что им неугодно?

Прихваченная из машины шляпка взамен шапки? Типа покрытая голова в святая святых? Неуважение к истории? Или их напрягают тату, которые не прячут закатанные до локтей рукава? Или смущает оголённый живот с серёжкой в пупке? А то я повязала клетчатую рубашку под грудью, потому что топ… потому что топ остался где-то в квартире. Мы так его и не нашли.

А, не. Всё проще. Подумаешь. Будто никто больше не умеет вскрывать жестянку ключом. Нет? Ну… сочувствую. А я умею. В пакетиках варёная сгущёнка появилась относительно недавно, да ещё и не везде имелась. Вот и приходилось выкручиваться.

Демьян молчит, но он тоже приофигел. Эти округлённые глаза и вздёрнутые брови просто надо было видеть.

Гуляем по залам Зимнего Дворца уже не первый час. Сначала проходимся по памятникам Евразии, потом по древностям Сибири. Теперь вот добираемся до Египта.

Входим в просторный зал приглушённых песочных оттенков с высокими полукруглыми сводами. Вокруг сплошь стеклянные витрины, под которыми прячутся древние саркофаги и поддёрнутые пеленой времени артефакты.

Какие-то ребята, по возрасту ещё школьники, шумно разглядывает экспонаты с женскими украшениями. Порванное ожерелье из разноцветных бусин, гребень из малахита, дутые браслеты… За столько веков всё нехило потрепалось, так что первозданный шик оставалось лишь угадывать. В данном случае, что называется, воображение в помощь.

— Вот это я понимаю раньше жили жены фараонов, — хихикает девчонка в спортивках. Будто с урока физкультуры сбежала, не захватив переодёвку. Правда какие уроки нафиг в разгар лета? Тогда уж спортивный лагерь. — Цацки надели, на ложе разлягутся, а рабы им виноград подают и опахалом обдувают. Мечта.

— Ага, — активно мотает башкой мальчишка рядом с ней. Оба из лагеря удрали.

Тоже весь такой на Адидасе, а кроссы через Найк. — Но если муженёк вдруг скопытится, тебя хоронят заживо рядом с благоверным. Вместе со всеми твоими цацками и слугами.

— Что, правда? — девчонка в ужасе. Для новой информации её неокрепшеесознание оказалось неподготовленным.

— Да хз.

— Правда, — не могу не вмешаться. Язык у меня как помело, не стану отрицать. Но если есть возможность ткнуть кого-то носом в пробелы современного образования, как удержаться? — Не всегда, но практиковалось. У Египтян было особое отношение к загробному миру. Они верили, что смерть — это продолжение жизни, а в новой жизни дохлому фараону необходимы спутники и подношения так же, как и в прежней.

На меня смотрят, словно я вмешалась в интимный процесс. Ну сорри, ребят.

Просто если выдаёте инфу, вы хотя бы будьте в ней уверены.

От витрины с погребальными сосудами, в которые раньше расфасовывали органы, откалываются ещё двое: высокий парень и девушка с двумя косичками. Эти явно постарше первых, мои ровесники. Парень расслабленный, на позитиве, зато девчонка недовольная.

— Вот это я понимаю — русская рулетка, — с вызовом хмыкает он, обращаясь к спутнице. — Видишь, тут замуж выходили с потенциальной возможностью откинуться по молодняку, а ты просто встречаться со мной боишься.

Девчонка в ответ закатывает до небес кукольные глазки. Да, точно чем-то недовольная. Или кем-то. Но миленькая.

— Если так ты хотел заменить фразу «будь моей девушкой», то вышло паршиво.

— Что значит «будь»? А сейчас ты, типа, кто?

— Ну не знаю.

Наблюдаю за парочкой с интересом подъездной бабки. Только вместо семечек у меня приторная сгущёнка, от которой ноют новоиспечённые пломбы и жутко хочется пить. И как здесь не наесть бока? Жопа, вон, уже давно разнеслась.

— Ладно, не будь это культурным местом, я б тебе сказал…

Девушка перебивает спутника жестом, переключаясь на меня.

— И что, никак не отмазаться от участи быть погребенной с муженьком?

— Почему же, — с удовольствием облизываю ложку я. — Ум и смекалка. Нефертити отмазалась. Её совсем школоло отдали в гарем, но фараон быстро представился, что, как мы понимаем, означало незавидную участь для всех наложниц. Однако дамочка проделала финт ушами и замутила с его сыном. Сынуля настолько влюбился в красотку, а та была реально красоткой для тех времён, что сделал её главной женой. А потом и соправительницей, уж больно мягко та стелила. Женская мудрость, скажи? Ну или меркантильность. Уже не узнаешь наверняка. Но фрески говорят, что чувства у них всё же были взаимными.

— Тогда это очень красивая история любви, — умиляется школьница, которая, как оказалось, подслушивает нас краем уха. Какие гаврики ушлые: мы как бы не с вами, но локаторы настроены в фоновом режиме.