Читаем Язык и человек полностью

В зависимости от того, к какой части речи относятся подчиняющие синтаксемы, все словосочетания подразделяются на глагольные, субстантивные, адъективные, адвербиальные. Конкретные словосочетания строятся по определенным семантико-синтаксическим моделям (схемам), состоящим из формальных и семантических структур. Формальная структура словосочетания – это определенное соотношение словоформ в словосочетании: например, глагол + твор. пад. сущ., глагол + вин. пад сущ., прилагательное + существительное в определенных грамматических формах. Семантическая структура словосочетания – это определенное соотношение типичных для данной формальной структуры смысловых компонентов, отвлеченных от лексических значений. Например, формальная структура глагол + твор. пад сущ. имеет следующие смысловые структуры: «действие + объект управления» (править страной, заведовать кафедрой, командовать полком); «действие движения + часть тела как средство осуществления данного действия» (качать головой, махать рукой, пожать плечами); «возвратное действие наделения + предмет наделения» (вооружиться винтовками, укрыться одеялом, запастись дровами); «действие + объект действия + орудие действия» (рыть яму лопатой, писать записку карандашом); «проявление запаха + содержание запаха» (хлеб пахнет тмином, вода отдает керосином). Таким образом, одна и та же формальная структура словосочетания может иметь различные семантические структуры. Значения словосочетаний охватывают различный объем лексических единиц: одни из них характерны для большого количества лексических единиц, другие имеют ограниченный круг лексических единиц.

Синтаксема, находящаяся в подчинительной связи, может быть связана дополнительно со своей подчиняющей синтаксемой при помощи сочинительной связи: ср. Дело движется, но медленно. Совместность подчинительной и сочинительной связи синтаксем служит для выражения смыслового выделения подчиненной синтаксемы: ср. Мы готовы, и давно, сесть за стол переговоров. Он лег, но не на диван, а на пол. Она, хотя и неохотно, согласилась с нашим предложением.

3) Синтагмы с координационной связью синтаксем состоят из формально и семантически взаимосогласуемых синтаксем. К таким синтагмам относятся субъектно-предикатные синтагмы, в которых взаимно согласуются общие или разные формы синтаксем. Например, синтагма Я иду в предложении Я иду в библиотеку состоит из одинаковых словоформ – ед. ч. и 1 -го лица, по отношению к которым трудно сказать, какая из них является подчиняющей и подчиненной, поскольку форма иду предполагает употребление формы я, а форма я – употребление формы иду. Подобным же образом взаимно согласуются формы рода субъекта и предиката предложения, когда имеется в виду реальный пол субъекта, а не его грамматическая форма в предложениях типа Врач/я/ты пришел/пришла. Второй ребенок в семье был мальчик /была девочка. В них форма рода предиката зависит от реального пола субъекта, в то же время реальный пол субъекта в своем выражении зависит от формы рода предиката. В предложениях типа Мне было холодно субъектно-предикатная синтагма также состоит из формально и семантически взаимосогласуемых синтаксем: мне (дат. пад.) в функции испытывающего субъекта и наречного предиката было холодно в функции испытываемого состояния. Считать здесь дат. пад. субъекта управляемым со стороны предикативного наречия нет оснований, поскольку предикативное наречие связано с дат пад. субъекта при помощи связки быть, опускаемой в русском языке в форме наст, вр., а не подчиняет себе падежную форму в объектной или определительной функции.

II. В предложении синтагмы входят в более сложные синтаксические комплексы, представляющие собой общую синтаксическую цепь двучленных синтагм. Связь между ними подразделяется на два типа: 1) совместную и 2) включенную.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука