Язык и идеология: Критика идеалистических концепций функционирования и развития языка

Поэтому в самой природе отношений колонизаторов и поработителей заложен непреодолимый антагонизм. Интересно, что в таких условиях английский язык в колониях на определенном этапе начал играть роль, вообще не предусмотренную колонизаторами, – роль «средства общения между руководителями нации в период борьбы за независимость» (Spencer, 1963, 29), так как эти руководители часто принадлежали к разным народностям и говорили на разных языках. Другой неожиданной для колонизаторов функцией английского языка явилось то, что с его помощью наиболее сознательная часть населения порабощенных стран стала знакомиться с идеями марксизма-ленинизма. Например, в 30-х годах члены прогрессивного политического движения в Бирме – такины – изучают переведенные на английский язык труды К. Маркса и В.И. Ленина.

«Распространение марксизма среди такинов способствовало превращению их партии – „Добама Асиайон“ („Наша Бирма“) – в массовую антиимпериалистическую организацию»

(Васильев, 1962, 178 – 179).

Таковы были цели и некоторые следствия языковой политики Великобритании в колониях. Как видим, неблаговидные цели этой политики и колониальной практики признаются теперь буржуазными социолингвистами, в частности Дж. Спенсером, которого ни в коем случае нельзя заподозрить в коммунистических симпатиях. Совершенно очевидно, что это вынужденное признание. Ведь оно было сделано в начале 60-х годов – в самом начале раскрепощения колоний. Естественно, что на таком рубеже, когда менялась тактика колонизаторов, им было целесообразнее отмежеваться от скомпрометировавших себя принципов прошлых лет. Признания Дж. Спенсера подразумевают, что на новом этапе исторического развития империалистические государства ставят перед собой в отношении развивающихся стран исключительно благородные цели и задачи. Однако в это трудно поверить. Неоколонизаторы, слегка подновив заржавленный инструмент, придав своей тактике более утонченные формы, преследуют практически те же цели, что и полтора века назад, лишь приспосабливаясь к новым обстоятельствам.

«Одна из форм новой тактики неоколонизаторов – создание в странах, в первую очередь социалистической ориентации, сети „своих людей“ из местного населения… Словом, неоколонизаторы всячески стараются вырастить привилегированный класс, мелкобуржуазную элиту, во многом изолированный от широких масс народа, во всем обязанный империалистическим неоколонизаторам»

(Манчха, 1979, 162).

Так ли уж нова эта тактика? Ведь здесь все, как у Маколея, только если раньше элита создавалась изнутри, то теперь ее вскармливают на расстоянии. Это подтверждает и красноречивое высказывание американского социолога о том, что в развивающихся странах необходимо культивировать класс людей, которые были бы «туземцами по цвету кожи и по крови, но американцами по убеждениям, морали и интеллекту» (добавим – и по языку. – О.С.) (Goodfield, 1963, 94). Это не что иное, как несколько видоизмененная цитата хорошо известного нам автора! Принципы Маколея живы и поныне, неоколонизаторы и не думают от них отказываться. Иными словами, наблюдается полная преемственность методов и целей между колонизаторами прошлых лет и неоколонизаторами сегодняшнего дня; незначительно изменяется лишь форма.

Что же могут предложить в нынешней ситуации западные социолингвисты народам развивающихся стран? Занимаясь языковыми проблемами конкретных развивающихся стран на деньги фондов Форда и Рокфеллера, они проявляют «трогательную» заботу о развитии местных языков, пытаясь таким образом развеять бытующую в мире убежденность о всепоглощающем американском (читай – империалистическом) прагматизме. Но за рекомендациями о путях развития туземных языков не могут остаться незамеченными геолингвистические труды Дж. Фишмана, связывающего перспективы развития, в том числе и языкового, новых независимых государств с повсеместным использованием языков широкой коммуникации, языков метрополий – бывших колониальных языков.