Языки Пао. (Сборник)

Операция заняла восемнадцать часов. Сыновья Палафокса отправились отдыхать. На следующий день, вернувшись к неподвижному Берану, они снова включили генератор, и поле, которое все это время поддерживало температуру его тела на отметке почти абсолютного нуля, ослабло. Молекулы возобновили свое движение, и юноша начал возвращаться к жизни.

После недели, проведенной в состоянии глубокой комы, Беран постепенно приходил в себя. Первого, кого он увидел, придя в сознание, был Палафокс.

— Встань! — резко приказал Магистр.

Беран неуверенно поднялся.

— Иди!

Беран осторожно прошелся по комнате. Энергоблок давал о себе знать давящим чувством в груди. В икрах что-то слегка тянуло. Палафокс изучающе смотрел на его ноги.

— Ни хромоты, ни нарушения координации я не замечаю. Великолепно! — воскликнул он через некоторое время. Затем он привел Берана в комнату с высоким потолком, закрепил у него на плечах какие-то ремни и продел шнур через кольцо на спине. — Положи руку на левое бедро, нащупай затвердение и нажми на него.

Беран повиновался, нащупал нужное место и нажал. Его ноги резко оторвались от пола, голова, казалось, заполнилась воздухом, желудок сжался.

— Этой мощности еще не достаточно, чтобы преодолеть гравитацию. — Палафокс привязал конец шнура к перекладине. — Теперь нажми еще раз.

Беран нажал — и комната перевернулась вверх дном. Ему казалось, что Палафокс стоит на потолке, а его самого от падения вниз головой удерживает только шнур. Ничего не соображая от испуга и удивления, он смотрел на улыбающегося Магистра.

— Нажимая нижнюю часть пластины, ты усиливаешь поле, верхнюю — ослабляешь. Чтобы поле исчезло, надо нажать два раза, — объяснил Палафокс.

Когда Берану наконец удалось встать на пол, все вокруг плыло, как после обморока.

— Чтобы ты освоился, должно пройти немало времени. Так как время у нас ограничено, советую заниматься упорно.

— Почему время ограничено? — ошеломленно спросил Беран уходящего Магистра.

— Потому что четвертый день третьей недели восьмого месяца — День Икс. В этот день ты должен стать Панархом.

— Но почему именно тогда?

— Усвой, что я не обязан раскрывать тебе все свои планы.

— Но мне необходимо это знать, чтобы выработать план действий. Сделав меня Панархом, вы собираетесь остаться моим союзником? — Глаза Палафокса вспыхнули. — Если же, — продолжал Беран, — вы собираетесь действовать в своих интересах, а меня использовать, как орудие, мне надо знать, каковы ваши интересы.

Магистр презрительно изучал его.

— Движения твоих мыслей напоминают копошение червей в падали. Естественно, я хочу, чтобы ты послужил моим целям, так же как ты ждешь, что я послужу твоим. Любое действие ты привык оценивать по результату. Я делаю все, чтобы ты вернул себе права, принадлежащие тебе от рождения, и стал Панархом Пао. Твое постоянное желание докопаться до моих тайных мотивов говорит о том, что твой образ мыслей далек от совершенства. А еще это говорит о твоей бестактности.

Беран хотел возразить, но Палафокс продолжал:

— Борясь за свою цель, ты принимаешь мою помощь — это естественно и разумно. Но и ты, в свою очередь, должен решить: быть со мной или против меня. Есть две возможности: действовать по моему плану или пытаться мне мешать. И полная нелепость — ждать, что я буду работать на тебя бескорыстно.

— Вы считаете нелепостью горе народа целой планеты?! — воскликнул Беран. — Я намереваюсь...

Палафокс жестом заставил его замолчать.

— Разговор окончен. О моих планах догадывайся сам и выбирай — со мной ты или нет. Меня это не волнует, так как что-либо изменить ты все равно не сможешь.

Берану ничего не оставалось, как последовать совету Палафокса и начать тренироваться. День ото дня он все больше привыкал к непривычным ощущениям, учился направлять свое тело в нужную сторону и приземляться почти без толчка.

Десять дней его никто не беспокоил, на одиннадцатый пришел мальчик лет восьми в сером костюме, явно сын Палафокса, и сообщил, что Магистр ждет его у себя. По дороге в апартаменты Палафокса Беран изо всех сил старался взять себя в руки и собраться с мыслями перед беседой.

Палафокс сидел за рабочим столом, перед ним лежали кусочки горного хрусталя, которые он задумчиво перекладывал с места на место. Предложив Берану сесть, он заговорил:

— Завтра я намереваюсь приступить ко второй части нашего плана. Народ полон ожиданий, атмосфера накаляется. Завтра мы должны нанести последний удар и восстановить тебя в твоих правах. Бустамонте может смириться с неизбежным, но может и сопротивляться. Во всяком случае, мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

Беран не собирался просто подчиняться, дружелюбный тон Палафокса его не обманул.

— Ваши планы станут для меня более понятными, если мы их обсудим.

— Боюсь, это невозможно, ваша светлость. Здесь, в нашем, можно сказать, Генеральном штабе, разработано множество сценариев для различных ситуаций. Для завтрашней ситуации тоже предусмотрен вполне конкретный план.

— А что произойдет завтра?