Языки Пао. (Сборник)

— Завтра на Певческое поле придут три миллиона паонитов — это прекрасный случай объявить о твоем существовании. Твое лицо и голос появятся на телевизионных экранах всей планеты!

— И как конкретно это произойдет?

— Все очень просто. Песнопения начинаются на рассвете, а в полдень наступает перерыв. Мы позаботимся о том, чтобы толпа ждала твоего появления. Ты предстанешь в черных одеждах и произнесешь несколько фраз. — Палафокс вручил Берану листок бумаги. — Этого будет вполне достаточно.

Беран недоверчиво прочитал текст.

— Надеюсь, ваш план сработает и все обойдется без насилия и крови.

Палафокс равнодушно повел плечами.

— Невозможно все предусмотреть. В случае удачи никто, кроме Бустамонте, не пострадает.

— А если ситуация выйдет из-под контроля?

Палафокс усмехнулся:

— Обычно неудачники встречаются на дне океана.

14

Почти все удивительные события в истории древнего Пао происходили, как следует из преданий, в области Матиоле. Область эта расположена напротив Эйльянре, через пролив Гилион. А к югу от нее раскинулась великолепная зеленая равнина Памалистен с цветущими садами. Здесь напротив друг друга, образуя семиугольник, стояли семь городов, а в центре находилось Певческое поле, где проходили массовые песнопения. Из подобного рода мероприятий песнопения в этом месте считались на Пао самыми престижными.

В восьмой день восьмой недели восьмого месяца народ стал собираться на поле еще задолго до рассвета. Над каждой тысячей горел неяркий светильник. К рассвету народа заметно прибыло. Паониты в основном пришли с семьями, все были оживленны, веселы. Маленьких детей одели во все белое, школьники были в форме с различными эмблемами, а одежда взрослых по цветам соответствовала их общественному положению.

Встало солнце, и все заиграло красками — белой, голубой, желтой. Поле было заполнено миллионами людей, стоящими вплотную друг к другу. Лишь немногие шепотом переговаривались, большинство стояло молча, как бы слившись в едином восторженном порыве.

Над толпой пронеслись первые звуки, напоминающие шелест, — это было начало песни. Постепенно звуки набирали мощь, паузы становились короче, и вот песня зазвучала в полную силу. Собственно, это была не песня, ибо в ней отсутствовала общая мелодия и тональность. Скорее это было слияние трех миллионов голосов, объединенное единой эмоцией. Эмоции сменялись в строгой последовательности, хотя хором никто не руководил. Скорбные стоны сменялись звуками ликования, и казалось, что равнина то погружалась в туман, то искрилась радужными брызгами.

Время шло, песнопение набирало силу. Солнце проделало две трети пути до зенита, когда со стороны Эйльянре появился черный летательный аппарат. Он приземлился на краю поля. Тех, кто оказался рядом, просто отбросило в стороны — чудом обошлось без жертв.

Сошедший на землю отряд нейтралоидов в красном и голубом грубо отталкивали любопытных, пытающихся заглянуть в иллюминаторы. Четверо слуг расстелили черно-коричневый ковер и водрузили посередине черное кресло.

Песнопение изменилось, что было заметно лишь паонитам. В нем теперь слышались враждебность и насмешка. Вышедший из корабля Бустамонте заметил это сразу, ему все было ясно.

В полдень голоса смолкли, толпа зашевелилась, некоторые опустились на землю. Бустамонте решил, что наступил подходящий момент для речи, встал и включил микрофон у себя на плече. И тут над толпой пронесся общий вздох изумления и восторга, глаза всех были устремлены на небо. Прямо над креслом Бустамонте возник огромный стяг из черного бархата с гербом династии Панасперов. Под ним в воздухе стояла одинокая фигура в черном плаще, наброшенном на одно плечо. Человек заговорил, его голос зазвучал по всему полю:

— Паониты, я — Беран, сын Аэлло, наследник династии Панасперов, ваш истинный Панарх. Я скрывался много лет, ожидая совершеннолетия. Бустамонте, занимающий должность Аюдора, просчитался. Я пришел, чтобы восстановить свои права. Я предлагаю Бустамонте проявить благоразумие и передать мне власть мирным путем. Я хочу услышать твой ответ, Бустамонте!

Бустамонте что-то кричал, дюжина нейтралоидов схватили огнеметы. Они прицелились в висящую в воздухе фигуру, из стволов вырвались белые вспышки. Воздух вокруг фигуры, казалось, взорвался. Толпу сковал ужас. Огнеметы выстрелили по черному стягу, но он был неуязвим. Бустамонте сделал шаг вперед:

— Вы видите, что ожидает любого, кто выступит против законной власти. От этого самозванца...

С высоты зазвучал голос Берана:

— То, что ты уничтожил, было лишь моим изображением. Еще раз призываю тебя признать меня — законного Панарха.

— Берана давно не существует! — яростно закричал Бустамонте. — Он умер в тот же день, что и Аэлло!

— Ты знаешь, что я жив! Предлагаю принять по «таблетке истины» и окончательно доказать всем, кто из нас говорит правду. Что ты на это скажешь?

Бустамонте заколебался, толпа перед ним бесновалась. Бустамонте отдал приказание страже, но так как он забыл выключить микрофон, слова его разнеслись по всему полю: