Языковой вкус эпохи

Наблюдается и прямое обращение к малопродуктивным или очевидно нелитературным словопроизводственным моделям, например, к бессуффиксным образованиям с собирательным значением (ср., впрочем, красота, краснота, а также беднота с этимологически выделяемым суффиксом): Баловался он и наркото́й (Куранты, 1993, 13). Собаки распознают «наркоту» даже тогда, когда бессильными оказываются все прочие индикаторы (Изв., 1993, 33). Некто Г. уже отсидел срок за «наркоту» (Изв., 15.3.95). Крутота́, вариант крутняк – как выражение восхищенной оценки (Русская речь, 1993, 1, с. 122). Ср. также: Лимита́ понаехала – жить невозможно (из речи москвичей, уничижительно относящихся к тем, кого официально называют лимитчики).

Заметно активизировалось производство суффиксальных универбов типа чернуха, порнуха: Ее (Л. Петрушевской. – В. К.) чернуха – не что иное, как любовь (АиФ, 1993, 7). Переведите дух от этой «чернухи» и решите еще одну задачку (Куранты, 1993, 37). И Дюма писал «порнуху» (Куранты, 1993, 35). Жесткий кинематограф, обозванный нами «чернухой», внутренне уже исчерпал себя… После «чернухи» должна, видимо, появиться «белуха»… С другой стороны, откуда «белухе» – то взяться? Уж скорее «ремеслуха»… Я ни один слабый фильм «застойного» периода не отдам за новомодные чернушные порнушки и порнушные чернушки (ЛГ, 1990, 32). И еще: в застенках советской гэбухи (Изв., 30.1.96).

Эти стяжения способом аффиксальной деривации обладают довольно разнообразной семантикой: весьма известное, приписываемое К. И. Чуковскому показуха „видимость успешной деятельности“ (ср. показушный, показушничать), уже устаревшая бормотуха, весьма новые и отчасти окказиональные групповуха „групповой секс“, джазуха „джазовая музыка“, видуха „видео“, кольцевуха „кольцевая дорога“, передовуха „передовая статья“, чернуха „черноволосая женщина“, а теперь – „черное явление“ и „критиканская, порочащая информация“. Исследовательница таких слов пишет: «Чернуха (и ей в противовес – белуха, светлуха) и порнуха приобрели широкое распространение, популяризируя самый способ компрессивного словопроизводства или семантической конденсации» (Л. А. Баранова. Использование экспрессивных словообразовательных средств разговорной речи в языке газет: социокультурный и лингвистический аспекты. В сборнике тезисов научно-практической конференции «Засоби масовой комунiкацii як форма бiзнесу», Киiв, 1992, сс. 39–40).

Можно привести и другие примеры активизации малопродуктивных моделей образования слов: На одном из сходняков преступной элиты чуть не «получил по ушам» (т. е. чуть не был лишен звания «вора в законе». – В. К.) за слишком вольное обращение с общаком – воровской кассой (Изв., 25.6.93). Впрочем, этот пример, скорее, иллюстрирует заимствование из жаргона отдельных слов.

Принципиальнее пристрастие именно к типам слов, например, к наречиям вроде втихую, что дает инновации: Организаторы и участники самых массовых криминальных «разборок» действовали внаглую, устраивали гонки с перестрелкой на виду у всего города (Изв., 21.3.95). Многие фирмы создавались, как говорит народ, «внаглую» (Изв., 8.2.95).

Обращает на себя внимание то, что особенно высоко продуктивными оказываются не суффиксальные дериваты, а исторически менее свойственные русскому языку различные словосложения и сложносокращения (ср.: Шанский Н. М. Слова, рожденные Октябрем. М., 1987, с. 121). Активно развивается образование слов по типу Космонавт-два, привлекшее к себе внимание Н. А. Янко-Триницкой ростом продуктивности еще в 50-е годы: Арабеск-86 (конкурс артистов балета в Перми в 1986 г.), Экстра-М (название бесплатной рекламной газеты), Эксполанг-93 (выставка в Манеже) и т. п. Причудливо используются типы сложений и сокращений в наименованиях различных банков, фирм, предприятий (см.: В. М. Лейчик. Алиса – имя собственное. РР, 1992, 6).