Языковой вкус эпохи

Но и для нынешнего вкуса репортеров типичны тексты, вроде такого: «Мерседес-Бенц» – «ЛогоВАЗ»: многообещающий альянс… Ему оказалось по силам построить за свой счет великолепный сервисный центр со складскими помещениями и шоу-румом… Посетители получали возможность… проехать по московским улицам – для такого «драйвтеста» необходимы были только права… В ближайшем будущем на Кутузовском проспекте откроется автосалон Second-hand (Радикал. Приложение к газете «Деловой мир», 1992, 39).

Можно понять, зная ситуацию в обществе, желание ориентированной на Запад и ушедшей в некое подполье молодежи именовать свое состояние андерграундом, особенно если учесть нежелательный для нее пролетарско-революционный оттенок русского аналога. Слово приобретало значимость целого направления в молодежно-музыкальной идеологии (ср. самиздат, тамиздат и т. п.), отчего можно, например, говорить о «законах развития рок-н-ролла в России, выработанных в андерграунде еще в начале 80-х» (День, 22–28.3.92). Вероятно, слово диск и даже сингл короче, звучнее и дифференцированнее, нежели грампластинка. Допустимо и слово мэр, ибо оно обладает преимуществами в произношении и написании перед русскими эквивалентами градоначальник, городничий, городской голова. Труднее, но все-таки можно признать правомерность слов префект, субпрефект.

Однако приведенные в этом разделе серии примеров иноязычной, иного слова трудно подобрать, инвазии подводят нас к тем словам, заимствование которых не имеет каких-либо оснований, кроме давления моды. И нельзя не согласиться (только, пожалуй, заменив просторечно или диалектно окрашенное пацан на подросток) с таким рассуждением журналиста: «Но разве разумно с любой точки зрения обогащать русскую речь длинным, многосложным и неудобным словом тинэйджер?… В русском языка есть выразительное и короткое слово пацан, которым перекрываются почти все значения слова тинэйджер». В самом деле, этим словом по-английски называют лиц от 13 до 19 лет (числительное на teen, т. е. буквально «надцатилетние»).

И прав автор рассуждения, говоря, что чужеродное слово выглядит в окружении обыденных русских слов каким-то словесным протезом родной речи: «Типичный ученик тракториста из российской глубинки два раза поперхнется, прежде чем выговорит слово тинэйджер. Но как раз в этом видят особый шик некоторые городские юные пижоны. Они заучили полтора десятка английских слов и теперь разукрашивают ими свою трепотню, упиваясь подобным превосходством над колхозными сверстниками. Мне стало грустно, когда я прочитал в «Радикале» рекламное объявление о наборе в квазиэлитарную школу под названием «Тинэйджер». Таким названием профессиональные учителя из «Тинэйджера» только потакают пижонящимся недорослям вместо того, чтобы пристыдить их или посмеяться над ними» (Радикал. Еженедельное приложение к газете «Деловой мир», 1992, 39).

В речь, однако, льются, наряду с терминами экономики свободного рынка и новой техники, также слова, которым и при самом сильном желании вряд ли мыслимо найти смысловое или какое-либо иное оправдание. Изо дня в день по телевидению и не только по нему звучит, например, реклама: Это не обычная жвачка, а настоящий чуинг-гам. Если бы только подобной шуткой ограничивалось дело! Корреспонденция «Секреты Юниориента» (Изв., 7.2.89) сообщает, что эта компания «занимает весь 21-й этаж в роскошном билдинге», что «не в одном офисе дело», а в том, что «все выстроено по канонам японского менеджмента» и что введена «система бонусов».