Языковые основы русской ментальности

Для сравнения: у германских народов королевич отыскивал будущую жену по странным для нас признакам. Ей предстояло поспать одну ночь на горошине, чтобы доказать свою изнеженность и способность таким образом быть королевой. Там — принцессы на горошине (т. е. изначальное воспитание телесной «хилости», изнеженности и неумения выполнять физическую работу (зачем ее выполнять, ведь на это же есть слуги) и было указанием на королевскую кровь). А эпитеты наших женских персонажей говорят совершенно об иных приоритетах, для них важны внешняя и внутренняя красота, высшая степень мудрости, умение и навыки рукоделия (Елена Прекрасная, Василиса Премудрая, Марья-Искусница, Варвара — Краса — длинная коса).

И «кастинг» проходил по одному сценарию: проверялась физическая мощь, пространственная ориентация (это только славянские женихи знают, куда идти, если их отправили туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что), смекалка или ум (когда женихам загадывались загадки; вспомните, как сложно иногда нам было эти загадки отгадать, когда мы читали сказки; зато хоть раз услышавший загадку и отгадку, понял алгоритм их создания; здесь явно идет речь о системе опознавания по признаку «свой—чужой»; чужой — носитель иной культуры — никогда не отгадает загадки и не получит нашего полцарства в придачу).

И еще чуть-чуть о женихах. Слово жених происходит от жена. А вот та, кто ему предназначена — невеста. Почему она ему неизвестна (невеста = неизвестная), а она уже о нем знает, — знает, что будет ему женой?

Для этого нужно обратиться к метафорам, которыми описывается любовь в русском языке. Мужская любовь описывается метафорами войны: захватить чье-то сердце, пленить кого-то, взять в осаду чье-то сердце, метафорами захвата добычи (умыкнуть чье-то сердце) или метафорами охоты: охотник за женскими сердцами, охотиться за женскими сердцами. То есть любовь — жена — это добыча, захваченная в битвах, у источника воды (колодца, реки, откуда умыкали будущих жен) и привезенная домой в качестве трофея, уворованного добра или как охотничья добыча. Не очень веселая была женская доля в то время...

А как описывается женская любовь? Расставить сети, попасться в чьи-то силки. Женщина добывала не только еду силками и сетями, т. е. мелкую дичь, птицу и рыбу[5] она была способна добыть сама (хотя считается, что мужчина — добытчик и кормилец — ведь это устойчивый стереотип в наше время), но и мужа такими способами. И самая интересная метафора — заарканить. Выходит в поле или степь женщина, видит — русый (свой, потому что слово, обозначающее национальность, произошло именно от этого признака: русый = светлый — признак, выделяемый по внешнему виду), вот он — жених. А он и не догадывается, что его уже заметили (поэтому и невеста = «неизвестная»). Она знает, что она главная, и арканит. Тоже способ поиска мужа. Нам говорят, что матриархата, может быть, и не было вовсе, но язык показывает иное: жениться — буквальное прочтение слова исключает главенствующую роль мужа, внутренняя форма слова: «жена за себя (берет мужа) = женить на себе».

И арканить можно только на открытом пространстве, в лесу сильно арканом не побросаешься. То есть наши предки жили на открытых пространствах. Может быть, не все. Потому что в русских сказках часто упоминается дремучий лес.

Еще одна группа метафор любви в русском языке — магическая. Сравните: околдовать, очаровать, приворожить. Есть ли гендерная дифференциация в обозначении действия привлечения любви?

Он околдовал ее, она околдовала его — выражения допустимые. Она очаровала его, он ее очаровал — тоже вполне нормально звучит. Она его приворожила, он ее приворожил — тут уже не все так однозначно. Другими словами, колдовством занимались как женщины, так и мужчины. Они же использовали чары — чаши для магических манипуляций (отсюда глагол очаровать). А вот ворожбой занимались скорее женщины, чем мужчины (ворожея — женский род, эквивалент в мужском роде в речи современников мне не встречался; хотя при чтении лекции в Горловском государственном педагогическом институте иностранных языков одна из преподавательниц этого вуза любезно мне указала, что существует слово ворожун, которое мне не было известно, и оно совсем не употребляется сейчас нашими современниками в России[6]). Кроме того, слово гадалка (узнающая будущее) тоже не имеет эквивалента в форме мужского рода, т. е. знать будущее допустимо только для женщин. Так показывает язык.