Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

– Все не главное, Лиз. Главное, мы с тобой нашли друг друга. Главное, мы с тобой друзья. Как в книге Царств ведь Давид с Ионафаном, помнишь? «”Господь да будет между мною и между тобою”, то да будет на веки» (1 Цар.20:42).

– Жив Господь и жива душа твоя (1 Цар.20:3), – улыбнулась Элизабет.

VI

А потом на прерию сыпал белый снег. Белая даль простиралась к горизонту, чернели деревья, и морозная дымка стояла по холмам. Еловые ветви сверкали на солнце. И вновь наступило лето. Полное жизни и силы. Полное невольных надежд и упований. Нового счастья. Но окутанными дымкой миража окажутся вдруг разом все дали и надежды. Когда отряд синих солдат все-таки появится однажды на направлении к мирному поселку. Казалось бы, такому забытому и так хорошо запрятанному в дебрях леса и просторах прерий.

Они стали теми тремя разведчиками, первыми обнаружившими врага – Натаниэль, Синяя Стрела и Сколкз Крылатый Сокол. Они посмотрели друг на друга. Когда-то это должно было случиться. Раньше или позднее. Они знали. Они ждали. Не сейчас. Но смерть всегда неожиданна. И всегда уравнивает всех. Друзей и врагов. Белых и дакотов.

– Вот и вся жизнь, – вздохнул Натаниэль.

Спокойный. Совсем спокойный. Как всегда.

А отряд придвигался всё ближе и ближе. Остановился. Уже можно было разглядеть лица. И тогда Лэйс неожиданно узнал чужого капитана. Посмотрел на своих товарищей:

– Ты веришь мне, Синяя Стрела? Сколкз Крылатый Сокол? Я должен поговорить с ними. Там мой прежний боевой друг. Я договорюсь с ним миром. Я уверен.

Сколкз посмотрел на него:

– Не тебе решать, Маленький Сын Волка. Ты забыл, но ты ведь не военный вождь, чтобы подавать свой голос в наших решениях. Простые воины всегда молчат. Здесь решаю все я. И Синяя Стрела. Текамсех бы тебя послушал, но Текамсеха сейчас с нами нет. Никуда ты не пойдешь.

Натаниэль не подумал и не нашелся, что ответить. Не было ответа.

– Синяя Стрела, – тихо сказал он каким-то прервавшимся, осекшимся голосом. – Я должен.

Он повернулся к своему мустангу. Темные глаза животного взглянули на него скорбно и печально, словно все понимали. Но бессловесная, хорошая душа, ничего она не понимает, знал Натаниэль. Понимает и знает Господь. Всю боль и все недоумение любого сердца. Знает и понимает, и всегда рядом. Значит, так надо. Значит, так должно быть. Значит, как есть, так и есть. Он прислонился плечом на теплую, сильную лошадиную шею. Словно самим своим уязвленным и печальным сердцем. «Благословите, зверие и вси скоти Господа, пойте и превозносите Его вовеки. Благословите, сынове человечестии Господа, пойте и превозносите Его вовеки. Да благословит Израиль Господа, пойте и превозносите Его вовеки…» (Дан.3:81–83)

– Синяя Стрела еще правда не сказал своего слова, – услышал он голос Синей Стрелы. – Пусть идет, Сколкз Крылатый Сокол. Я сказал.

Сколкз пожал плечами. Пусть – так пусть. Он все-таки тоже чужой вождь в этом племени. Как Маленький Сын Волка чужой воин. Синяя Стрела может вот так решить все сам. Его люди. Его вигвамы.

Натаниэль поднял своего мустанга и выехал поперек направления движения отряда. Прямо на капитана.

– Джейми!

Синие глаза боевого офицера сверкнули было решительным и непримиримым светом. А потом просияли радостью. Он кинулись друг к другу:

– Натти!

– Джейми…

– А теперь скажи мне толком, Натти, как, что и почему, – собрался наконец с мыслями Джеймс Грейсли. – Я все понял, ты теперь друг и защитник индейцев. Но твоя доблесть и погоны прежнего капитана?

– Я написал прошение об отставке, – сказал Натаниэль.

– Но расскажи мне, что теперь дальше? Как здесь всё в прериях и кто мы с тобой, друзья или враги?

Натаниэль посмотрел на него, на даль прерии. Зеленая трава, синее, синее палящее небо. Суета, всё суета. «Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?» (Еккл.6:12)

Джейми, синеглазый, смелый, все тот же Джейми. И они враги?

– Друзья, – сказал он.

Он сам не знал – как. Но у дружбы всегда своя цена. Цена твоей собственной жизни. Кровь за кровь и жизнь за жизнь.

– А дальше? – прежним тоном продолжил между тем разговор Джейми.

– А дальше земля дакотов, – сказал Натаниэль. – Не знаю, что дальше.

– Я понял, Натти. Дальше нет дороги. Дальше дорога только через нашу с тобой кровь, – заметил Джеймс Грейсли. – Но мне не нужна сегодня земля дакотов. Мне нужен какой-то где-то здесь есть форт. Ты будешь моим проводником, Нат?

– Конечно, – улыбнулся Натаниэль.