Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

«Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?» (Мф 6:27), – вспомнила Мэдди, разливая чай по чашкам и грустно улыбнувшись на мальчиков. Вспомнила: «В сказаниях отеческих повествуется, что некто, будучи обижен другим, пришел к старцу и сказал: “Меня обидел один человек, и я хочу отмстить за себя”. Старец отвечал ему: “Нет, сын мой, предоставим отмщение Богу”; но когда не мог уговорить обиженного, то сказал ему: “Станем на молитву”. Во время молитвы старец начал говорить вслух: “Боже! Мы не имеем более нужды в Твоем попечении о нас; ибо сами хотим мстить за себя”. (Услышав это, брат) пришел в умиление и сказал: “Прости меня, авва, я не буду более мстить за себя”. Также и я говорю тебе, брат, если мы заботимся о жене и чадах, то Бог уже не печется о них. Если же оставим сии заботы, то Бог попечется и о них, и о нас».[110] Мэдилин снова вышла, оставив дверь приоткрытой. Тонкий запах и вкус разлитого чая словно отдавались далью прерий. Сколкз посмотрел на Натаниэля:

– Текамсех Крепкая Пантера раскрывает секреты дакотов тебе, Уинаки Первый Утренний Луч делится своими секретами с твоей матерью. Хорошая же у вас дружба, как я погляжу. Уинаки с Текамсехом словно забыли, что есть кровь дакотов и кровь бледнолицых, и только один Сколкз Крылатый Сокол и помнит все.

– Это уже неважно, Сколкз, – просто сказал Натаниэль. – Всем нашим секретам друг с другом уже и наступил конец.

Он встал и подошел к окну. Словно забыл про Сколкза. В каких-то своих мыслях взял лежавшую здесь книгу. Провел ладонью по переплету. Положил назад. И стоял, просто смотрел куда-то на ближний лес где-то вдалеке. «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает…» (Пс.54:23) Знакомые. Такие знакомые слова. Они теперь были с новым пониманием. А Сколкз тоже что-то вспомнил. Вспомнил про Уинаки.

– Бледнолицым мало наших лесов и прерий, нашей крови, они еще и отклоняют наших женщин от веры своих отцов, от наших тотемов. Что могла найти в этой книге моя Уинаки?

– Ты не поймешь этой книги, Сколкз, – заметил Лэйс. – Там нет закона мести.

– Это слишком гордые слова бледнолицего, когда он разговаривает с воином дакота, – сказал тот.

– Я не подумал. Прости, – Лэйс пододвинул книгу к нему.

Со всем своим пренебрежением ко всему, что было у бледнолицых, со всей своей ненавистью ко всей их жизни Сколкз Крылатый Сокол все-таки взял эту книгу осторожно и с уважением. Он почему-то понял, что ее просто нельзя взять в руки иначе. Святая Святых.

– Нет, – сказал он наконец, подняв голову. – Не знаю, что здесь нашла Уинаки, но я не понимаю. «Любите врагов ваших» (Мф.5:44), – сразу все понятно, что это неправильно.

– Это не то, что ты думаешь, Сколкз, – улыбнулся Натаниэль. – Это не значит, что ты должен кидаться на врага с обниманиями и целованиями. Это значит – поступать с врагами по справедливости. Как ты и сам помог мне ведь тогда на дороге. Кровь за кровь и жизнь за жизнь. И за друга, и за врага.

«Даждь кровь и приими Дух», – добавил он уже про себя. Сколкз бы не понял вслух. Но Сколкз или Текамсех. «Возлюби ближнего по указанию евангельских заповедей, – отнюдь не по влечению твоего сердца…»[111]

А Сколкз задумался. Только что прозвучавшие слова Натаниэля почему-то оказались очень близки его сердцу. Но в этой книге ведь все равно было слишком много такого, что он никогда не поймет и не примет.

– Ладно, – согласился Сколкз. – Вот только сейчас ты мне уже ничего не скажешь. «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф.5:39). Я не думаю, что такое безумие вообще возможно. Дакота должен быть воин и защитник.