Идеалистическая диалектика Гегеля и материалистическая диалектика Маркса

Гегель же фактически взял материалистическую основу развития и перевернул ее на идеалистический лад: на место перехода нечто в другое, согласно принципам материи и движения, он поставил переход чистого бытия в небытие. Переходы при этом замещении фактически уничтожаются, и на место процесса живого движения получаются формально-логические категории: бытие и небытие. Иначе говоря, мы видим формальное утверждение бытия и его отрицание — Небытие, тожественные в их содержании. Вследствие всего этого конкретный живой материальный процесс превращается в логическое движение чистых понятий. В этом именно Маркс видит коренную противоположность его диалектического метода методу Гегеля. Переход чистого бытия в (небытие составляет самую сущность гегелевской диалектики, хотя об этом забывает подчас и сам Гегель, когда, он переходит в исключительно эмпирическую область, делая обобщения на основании эмпирического материала. Однако в большинстве этих обобщений Гегель неизменно в основе своей остается идеалистом, сводя в конечном счете все к тем же метафизическим понятиям. Поэтому, подлинно материалистических объяснений у Гегеля нет. Это объясняется тем, что весь процесс совершается между двух пустот. При переходе из чистого бытия в ничто нет никакого нарастания. Но так как, с другой стороны, Гегель имеет дело с действительным эмпирическим. процессом, и не имея возможности объяснить его в силу общей точки зрения материальными условиями, юн в конце концов в различных явлениях и различных областях прибегает все к тому же абсолютному духу. Какие бы качества и свойства процессов Гегель не имел перед собой он их сводит в бескачественному общему, лишенному каких бы то ни было элементов нарастания, — к неподвижному мышлению как таковому. И это ему тем легче, что вся действительность со всеми процессами может служить — и служит фактически — предметом нашего мышления.

Иначе обстоит дело с диалектическим материализмом. Весь космос во веем своем разнообразии процессов представляет собой различные формы движения материи. Изменение, осложнение образуют собой при диалектических переходах, называемых Гегелем «узловыми пунктами», новые области, в которых элементы данной области суть нечто усложненное, высшее по отношению к предыдущим областям, нечто образующее новое качество, несводимое непосредственно к первоначальным исходным элементам. Такое развитие и нарастание невозможно, когда сущностью мирового процесса объявляется переход чистого бытия в небытие, т. е. при формально абстрактном единстве противоположностей. «Не только единство противоположностей, но переходы каждого определения, качества, черты, стороны, свойства в каждое другое»[8-12] — справедливо говорит Ленин.

У Энгельса эта мысль выражена следующим образом. «Так как теперь в природе доказана всеобщая связь развития, то чисто внешнее расположение материала так же недостаточно, как гегелевские искусственные диалектические переходы. Переходы должны совершаться сами собой, должны быть естественными. Подобно тому, как одна форма движения развивается из другой, так и отражения этих форм — различные науки — должны с необходимостью вытекать одна из другой»[8-13]. Итак, с точки зрения диалектического материализма каждая область и связь областей между собой имеют свои специфические законы. Поэтому совершенно нелепо сводить закономерности различных областей на всех стадиях развития к материи и движению. Такое сведение не означало бы ничего, кроме пустой тавтологии. Это — очевидная для материалиста-диалектика истина. Между тем подобное же нелепое сведение, но в противоположном направлении, практикуется постоянно идеализмом и находит свое высшее выражение у Гегеля. Гегель на каждом шагу, сколько бы он ни твердил «об опосредствовании», сводит все бесконечное разнообразие космоса непосредственно к бесцветному, абсолютному духу. Необходимость выведения, согласно диалектико-материалистическому методу, законов отдельных областей Маркс, рассуждая о методе в политической экономии, разъясняет таким образом. «Определения, приложимые ко всякому производству вообще, как раз и должны быть отброшены, чтобы единством не были забыты существенные различия; это может случиться ужо потому, что как субъект — человечество, так и объект — природа, являются теми же самыми»[8-14]. Как видим, Маркс рекомендует даже отбросить при исследовании той или иной специфической формы то общее, что присуще всем формам производства для того, чтобы подвергнуть действительному анализу каждую отдельную форму с целью раскрытия присущей ей закономерности.