Идеалистическая диалектика Гегеля и материалистическая диалектика Маркса

Однако и по общему, философскому существу в понимании историзма Гегелем и Марксом есть опять-таки кардинальная разница. По Гегелю, исторический процесс фатально предопределен целевым движением абсолютной идеи. Вот общая точная формулировка, данная Гегелем историческому процессу. «Разум столь же хитер, сколь могущественен. Хитрость состоит вообще в опосредствующей деятельности, которая, дав объектам действовать друг на друга соответственно их природе и истощать себя в этом воздействии, не вмешиваясь вместе с тем непосредственно в этот процесс, все же осуществляет лишь свою собственную цель. В этом смысле можно сказать, что божественное провидение ведет себя по отношению к миру, и его процессу, кай абсолютная хитрость. Бог дает людям действовать, как им угодно, не стесняет игру их страстей и интересов, а получается из этого осуществление его целей, которые всецело отличны от целей, руководящих теми, которыми он пользуется»[9-17]. Нелишне отметить здесь сходство высказанного Гегелем взгляда о воззрением на историю у Боссюэта. И по Боссюэту бог руководит историческими судьбами народов, и мировая история осуществляет заранее начертанный божественный план. «Бог управляет мировой историей, преследуя свою цель, а человек волнуется». Совершенно ясно, что люди, как по Боссюэту так и по Гегелю является жалким пассивным орудием хитрого провидения. Коренной основой в этом пункте, как и во всех пунктах, является идеализм, всегда и везде связанный с религией и с телеологией. Из всего процесса могучего и гениального мышления Гегеля в конце концов, в завершение всего процесса, выскакивает, как deus ex machina, старомодный, в рясе, с крестом на груди поп, который наподобие бога управляет дураками. Но с точки зрения концепции Маркса, люди — не жалкие дураки, которыми управляет неведомая, точнее, не существующая сила. «Люди делают историю», — говорит Маркс, но не из свободных кусков. Целесообразность существует в человеческих головах. Люди ставят себе цели и направляют свою деятельность, руководствуясь стремлением в самосохранению и развитию. Как разумные существа они преобразовывают, согласно своей цели, те самые куски, о которых говорит Маркс. Их действия определяются как законами природы, так и законами исторического движения. Тем не менее они являются в то же время властителями над условиями, определяющими их действия. Мера власти обусловлена знанием, познанием как законов природы, так и законов общества. Другими словами, их свобода обусловливается знанием необходимости, имеющим одинаковое значение как для теории, так и для практики. Активный характер человеческой деятельности у Маркса вытекает из общей материалистической концепции, отвергающей космическую телеологию и всякие хитрые привидения. У Гегеля, как у всех идеалистов и теологов, разум человека, следовательно, целесообразность, гипостазируется в мировую субстанцию. Целесообразная деятельность человека, делающая его тем более свободным, чем более он в состоянии реализовать свою цель, превращается в руках идеалиста и теолога в рок, управляющий человеком и человечеством. Человек который способен ставить себе цели и осуществлять их, превращается в жалкое орудие. Говоря словами Маркса, человек отдает воображаемому богу то, что самому ему принадлежит. Преодоление идеализма и религии означает возвращение человека к самому себе, к своей собственной полноте.

Далее, из области философии истории нужно отметить общий принцип коллективного сознания и необходимую обусловленность исторических задач.

По Гегелю, истерическая деятельность человечества слагается из действий людей, вызванных реальными интересами каждой отдельной личности. Каждая отдельная личность преследует в борьбе за свое существование свои собственные индивидуальные цели, а в результате из совокупности индивидуальных действий, страстей, интересов слагается нечто общее, имеющее свои собственные законы.

Как, например, вода не похожа на свои составные элементы — водород и кислород, так и общественная историческая деятельность людей в своем общем итоге не похожа на отдельные деяния действующих и мыслящих личностей. «Во всемирной истории, — говорит Гегель, — из человеческих действий выходит нечто иное, чем то, к чему они стремились. Они поступают так, как этого требуют их интересы, а в результате этого получается нечто повое, что заключалось, правда, в их действиях, но его но было в их сознании и их намерениях».