Идеальная Эльза

— Ладно, — улыбка расцветала на рожице Ганса, детская, широкая, восторженная. — Фейсара убрать, прислугу подкупить.

— Да бегите уже, — сдался Кристиан, — передавайте Гертруде мое почтение.

— Ага, — он дурашливо поклонился и унесся.

Кристиан получил развод в пятницу. У Γреты Саттон был очень могущественный адвокат, который, не стесняясь, давил на судью своим личным знакомством с императором. В итоге Андрес ограничился двумя миллионами и ни гульдена сверху. Берта осталась с ежегодным содержанием и устной договоренностью, что после ее возвращения Кристиан приобретет для нее дом.

Он попросил ее сразу покинуть город, чтобы Αндрес не смог причинить ей вреда, и Берта вместе со своим кузеном, Стефаном Кохом, торопливо уехала на воды в сопровождении охраны Ганса.

Кристиан не стал делиться своими планами в отношении ее отца, не желая, чтобы Берта чувствовала потом свою вину.

Андрес просто и тихо сойдет с ума. Так ведь бывает с пожилыми людьми, которые частенько прикладываются к бутылке.

Исаак принял отъезд матери куда спокойнее, чем Кристиан ожидал. Доктор Гюнтер Гауланд, который консультировал Берту, посоветовал следить за детскими рисунками и на всякий случай приносить их ему. Но Исаак без устали рисовал пони, которого купил ему Кристиан в качестве сомнительного утешения. Возможно, чересчур одержимо.

Хельга замкнулась в себе, похудела и вытянулась ещё сильнее, окончательно растеряв остатки детской пухлощекости.

Οна стала резкой и даже грубой, больше не играла с Исааком, все свободное время проводила за книгами, а однажды, приехав за ней в школу, Кристиан застал ее целующейся с тем самым Артуром, который задирал ее прежде.

Разумеется, первым порывом Кристиана было забрать ее из смешанной школы, таившей в себе различные искушения, и отправить в закрытый женский пансионат, но потом он немного успокоился, пригрозил всевозможными карами и оставил без сладкого. Все это принесло лишь чувство глубокого поражения.

Αккерман, оставшийся за главного на обеих фабриках, тоже стремительно взрослел. Эльза писала ему длинные письма с поручениями и вопросами о состоянии дел, а Хауслер слал чертежи и расчеты. Аккерман чертыхался и страдал, жаловался на невыносимый гнет ответственности и между этими стенаниями заключил многомиллионную сделку с железными дорогами.

Эльза и Хауслер вернулись через полтора месяца, в день, когда эскулапы увезли Андреса Коха в психиатрическую лечебницу, а Кристиан с Гретой отметили шампанским тот примечательный факт, что банк наконец-то вышел пусть в маленькую, но прибыль.

Запыленные, загорелые, усталые и веселые одновременно, они победно ворвались на площадку перед фабрикой на изрядно потрепанном драндулете, и Αккерман, ко всеобщему потрясению, разрыдался, как ребенок.

— Ты, ты! — закричал он, указывая на Хауслера. — Чтобы еще хоть раз!

После чего зажал себе рот обеими руками, развернулся и убежал в глубь пустой фабрики — рабочий день уже подошел к концу.

Хауслер криво усмехнулся с несколько виноватым видом, а потом потопал следом — утешать и мириться.

Эльза буквально рухнула Кристиану на руки.

— Меня ноги не держат, — улыбнулась она, — мы ехали почти без остановок.

Кристиан, чувствуя, как заходится в бешеном кульбите сердце, подхватил ее. Силы его будто утроились, и он даже не понял, как донес Эльзу до самой мансарды и как преодолел все ступени, хотя на подобные подвиги был неспособен и в ранней юности. Эльза не была миниатюрной, она была высокой и не страдала от болезненной худобы, но его руки даже не дрожали, когда он опустил ее на диван, упал на колени и принялся целовать слепо и жадно.

— Кристиан, — смеялась она, пытаясь увернуться, — я же с дороги и вся пыльная!

Но ему было плевать.

И он почувствовал то мгновение, когда ей стало плевать тоже.

Когда ее руки больше не отталкивали его, но притягивали к себе. Когда поцелуи стали требовательными и яростными.

Он обожал, как Эльза занималась любовью — пылко и самозабвенно, как будто не было вокруг никого и ничего.

Οна не отдавалась ему — но брала свое. Иногда в ней прорывалась безжалостная властность, которая ясно давала понять, каким человеком она со времени станет.

Эльза никогда не была беспомощной и слабой, но в такие моменты становилась всемогущей.

И Кристиан обожал ее цельность — она всегда четко знала, чего хочет, и добивалась этого безо всякого смущения.

Теперь она хотела его — и горло перехватывало от восторга.

— Знаешь, у меня к тебе есть два предложения, — сказал он куда позже, изможденный, выжатый насухо, без малейшей возможности хотя бы пошевелиться. После дикой скачки, которую они устроили на диване, даже не успев до конца раздеться, они с Эльзой приняли ванну, и потом он ворвался в нее прямо там — теплую, розовую, мокрую, податливую, глядя на их отражение в зеркале. Эльза цеплялась руками за раковину, с ее волос стекала воды, а бедра в невообразимом танце двигались назад, навстречу Кристиану. После этого они все же добрались до кровати, и все было медленно и плавно, с неторопливыми поцелуями и ласками.

А ведь Кристиан был уже не мальчик для подобной эквилибристики.