– Мне нужно разжевывать тебе каждое слово, Дэниел? – язвительно бормочу я, волоча чемодан за собой, но он ловит меня за запястье, не позволяя двинуться с места.
– Что, черт возьми, с тобой не так? – Он смотрит на чемодан, тяжело сглотнув, а затем переводит взгляд на меня. – Скажи мне, что на тебя нашло.
– Ничего. – Я вырываю руку из его хватки. – Я просто… не хочу больше быть с тобой.
Все краски исчезают с лица Дэниела.
– Ты не имеешь это в виду.
– Да, имею.
–
Я бросаю на него суровый взгляд.
– Очень самонадеянно с твоей стороны, тебе не кажется?
Снова схватившись за ручку чемодана, я продолжаю продвигаться к выходу. Но едва успеваю сделать два шага, как он бросается передо мной.
В его голосе слышится отчаяние.
–
Чувство вины скручивает меня изнутри за то, что я заставляю его сомневаться в себе. Но я не знаю, каким еще способом заставить его оставить меня в покое. Дэниел прижимает обе руки к лицу и с отчаянием проводит по волосам. Его грудь вздымается, как будто ему нужно приложить все усилия, чтобы совладать с нахлынувшими эмоциями.
– Мой отец подтолкнул тебя к этому? – тихо спрашивает он. Когда я не решаюсь ответить, он продолжает: – Он, нахрен, подговорил тебя, верно? Вся эта ссора пахнет чем-то, что мог организовать только он. Этот злобный сукин сын.
С его губ срывается череда ругательств. Он трет рукой рот, чтобы не позволить себе окончательно сорваться. Вместо этого его голос смягчается, и он вновь возвращается к нашему разговору. Дэниел делает шаг вперед, отчаянно цепляясь за мои руки.
– Милая,
Я не могу…
Будущее моей семьи висит на волоске, и я не могу быть эгоисткой, когда сделка с Гарри уже подписана.
Я сжимаю ладонь на ручке чемодана.
– Хватит, Дэниел. Дело не в твоем отце.
– Почему ты вдруг заговорила об этом? Я думал, что с этим покончено, – наседает Дэниел.
Я отворачиваюсь от него, желая избежать дальнейших вопросов. Когда снова берусь за чемодан, он выхватывает ручку из моих пальцев и откатывает багаж подальше от меня. Его взгляд полон настойчивости.
–
– Да.
Он делает паузу, оценивая, говорю ли я ему правду. Я с вызовом смотрю ему в глаза, надеясь, что моя уверенность убедит его в том, что я не вру.
Это срабатывает, потому что он крепко сжимает челюсти, как будто пытается проглотить суровую правду.
– Ты действительно чувствуешь, что помимо нас у тебя нет своей жизни? – шепчет он.
– Да.
Еще один смертельный удар. Дэниел утопает в таких мучениях, что у меня болит сердце за него.
– Значит, ты чувствуешь, что я перекрыл тебе кислород, – продолжает он, – этими отношениями.
– Ну… – Я тяжело сглатываю. – Да.
Он ненадолго прикрывает глаза, потому что мои слова доставляют ему невыносимую муку. Мне в ту секунду хочется вернуть слова назад, вернуть
Он не заслуживает этого.
И тем не менее я все равно причиняю ему боль.
– Вау. – Он выдыхает, отступая на пару шагов назад и упираясь рукой в кухонную стойку. Дэниел качает головой, уставившись в пол со смущением и стыдом. – Не могу поверить. Я думал, что стараюсь поступить с тобой правильно. Я думал, что… – Он останавливается, крепко стиснув зубы. – Неважно, о чем я думал. Видимо, ошибался.