Идеально другие. Художники о шестидесятых

Коля Вечтомов очень хорошо сказал в свое время: «Нас объединяет давление советской власти. Но мы такие разные по своим эстетическим воззрениям и направлениям, что, если бы этого давления не было, мы стали бы врагами». Очень давно сказал. А сейчас, когда с 2000 года так выросли цены на всех шестидесятников, которые живут на Западе, — 20, 30, 50, 70 тыщ долларов, Кабаков 150 тыщ долларов! — споры утихли, никто ни о чем не спорит, Рабин дружит с Булатовым. Кроме лианозовцев состоялись Штейнберг, Купер, Шемякин, Комар и Меламид, Булатов, Кабаков. Из ушедших — Краснопевцев. Шесть лет назад их не брали на аукционах, а сейчас уверены и берут. Костаки делал в 85-м году выставку Зверева и Яковлева в Лондоне из своего собрания, но продалась только одна картина, за тысячу фунтов. Сейчас бы продалось гораздо больше и по другим ценам, но тогда еще не пришло время. Зверева за 3 тыщи фунтов стерлингов купили, а Краснопевцева за 53 тыщи в ноябре прошлого года. По одной продаже нельзя судить, но о чем-то это говорит. Многое зависит от спонсора, энтузиаста. Тогда бы можно было собрать из западных коллекций Яковлева и сделать выставку в Третьяковке. Михнова я сделал первую персональную выставку в музее, и он успел увидеть каталог. Я думаю, что судьба многих наших художников, кто жил в Союзе и за границей не бывал, зависит от людей, которые взялись бы за это.

Рейн назвал свое эссе о вас «Комбинат под названием, Глезер“». Многие вас ругают, но таких энтузиастов с горящими глазами больше нет, у галерейщиков, да и музейщиков нового типа в глазах одни деньги.

До 91-го года я сделал по всему миру, кроме Австралии, 161 выставку, все это засылалось туда и помогало художникам. Вернувшись в Москву, я стал делать выставки по России и русским городам Украины, таким как Харьков, Запорожье, Одесса. Так я начал выставлять молодых. Сейчас уже 274-я выставка была в Париже и 3-є Биеннале современной русской графики и скульптуры. Сейчас мы открываем филиал музея в Праге — там два человека хотят устроить галерею и попросили меня о филиале. В Москве один художник, связанный с префектурой, открывает галерею и попросил меня быть членом худсовета — берем шесть художников и начинаем раскручивать, за несколько лет можно раскрутить. Как работает галерея «Клод Бернар», которая сделала имя Куперу и Штейнбергу, доведя цены до 50 тысяч долларов? У нас другие возможности, но надо пробовать! В музее в Нью-Йорке у меня были персональные Рабина, Немухина, Зверева, Яковлева, Овчинникова, Длуги, Свешникова, Михнова — много! Здесь — Гарри Файфа. Но здесь не было денег, а там на выставку Рабина фонд дал 12 тысяч долларов! И они смогли приехать на эту выставку и жили у меня. На их выставку пришла следующая гэбэшница, которую хотели приставить ко мне, — Оскар ее видел! Выставку в Японии спонсировал один бизнесмен, который вел дело с Советским Союзом, — и он отошел. «Но вы не беспокойтесь, мы найдем другого, антисоветского, и через день все возобновится». Так что через день была передача по телевизору, хлынул народ, и у картин Свешникова, Рабина, Калинина бегали и кричали: «Достоевский, Достоевский!» Одну картину Рабина не допустили на выставку. Там была пизда с запиской «Я ушла в кино». И сказали, что это порнография. Художники сказали: «И здесь пролез!»

Помню, когда вы в 90-х появились в Москве, то гуляли по буфету ЦДЛ не хуже, чем в «Царевиче» с Шемякиным и Володей Поляковым. Издания, заседания, выставки, шуба до пят, свита, красивые женщины.

У многих есть мнение, что я богатый человек. А я весь в долгах, и у меня нигде нет своей квартиры. Я всю жизнь живу не по средствам! Я издал книжку и заплатил 40 тысяч долларов, которые у меня были отложены на квартиру, — решил, черт с ней, с квартирой, издам книжку. Я снимаю в Москве квартиру и плачу 580 долларов в месяц. У меня есть заместитель, которому я плачу 20 тысяч долларов в год, много уходит на мои перелеты. Между выставками у меня было время, поэтому я начал издавать «Третью волну» раз в три месяца, а потом «Стрелец» ежемесячный — надо было помогать не только художникам, но и писателям. Я выпустил семь книг, окупили себя только две. На Бажанове, секретаре Сталина, я даже заработал долларов четыреста. Я их отдавал в «Руссику», они оплачивали типографию, набор, и остальное было на мне. Я чувствовал себя некомфортно, что моим друзьям плохо, я здесь, они там. Они же талантливы не только как художники, но и как человеки. Ну вот, обо всем поговорили… Чего будет не хватать, звоните в Москве.

15 мая 2004, Париж

Иллюстрации

Муза Вечтомова в селе Виноградово, 1958. Фото Н. Вечтомова. Архив В. Алексеева