Идеальное отражение

– Рад... – говорить было трудно, слюна казалась густой и горькой, как смола. – Рад это слышать.

– Одной демонстрации достаточно? – в голосе приора звучала почти отеческая забота.

– Хм... – Я глянул на рыцаря, державшего «парикмахерскую машинку».

Он выглядел спокойным, даже мрачным, и удовольствия от происходящего не получал. Зато брат Рихард, судя по довольной харе, просто тащился, наблюдая за пытками.

– Достаточно? – повторил он.

Мне очень хотелось ответить «нет», но я знал, что это ничем не поможет – сам я готов терпеть и держаться, но тело, предательское тело при дальнейших пытках возьмет верх над рассудком и сделает все, чтобы прекратить мучения.

Там же, где и рукопашному бою, меня научили и искусству допроса, а преподавал его старый, покрытый шрамами араб родом откуда-то из Ливана. От него я узнал, что при терпении и некотором навыке «расколоть» можно самого стойкого человека, главное – обращаться не к разуму, а к телу.

«Боль вопрошает, и она же отвечает», – любил приговаривать он.

– Да, – сказал я, и поднялся на ноги.

– Вот и отлично. – Брат Рихард кивнул здоровяку, и тот повесил «парикмахерскую машинку» на место.

Я ждал, что мы отправимся ко входу в гипертоннель, но вместо этого меня повели в обход торнадо по склону кратера: двое рыцарей спереди, двое по бокам, а позади сам приор в компании брата с пыточным приспособлением – дабы у ценного пленника не возникло и мысли о том, чтобы удрать.

Я шагал со связанными за спиной руками, и в голове крутилась дурацкая песня из старого фильма, пела которую бойкая малолетка с корзинкой: «Аа, в Африке горы вот такой вышины! Аа, в Африке реки вот такой ширины! Аа, крокодилы, бегемоты, аа, обезьяны, кашалоты, аа, и зеленый попугай...».

За крокодилов-бегемотов вполне могли сойти мои пленители.

Ну а я тянул на ощипанного попугая с подрезанными крыльями.

В отряде узловиков имелся проводник, и поэтому все попадавшиеся ловушки мы аккуратно обошли и начали подниматься в сторону улицы Берзарина. И тут наверху, за пределами кратера, мои импланты уловили некое шевеление – двинулось что-то большое, снабженное мощным источником энергии.

То же самое засек рыцарь-проводник, и мы остановились.

Я повертел головой, пытаясь хотя бы с этого ракурса обнаружить Колючего с Синдбадом, но окрестности тамбура были пусты. С этими двумя, похоже, гипертоннель сыграл злую шутку – то ли слегка придержал у себя, то ли выкинул в другую локацию.

Подобные вещи случались, а порой сталкеры вообще пропадали во время самого обычного перехода, имея при себе активированный маркер. В то, что такое могло произойти с моими спутниками, верить не хотелось, но вера – штука эфемерная, а объективная реальность – вот она, полюбуйтесь.

Узловики коротко посовещались с помощью М-фонов, чтобы я не слышал, и мы пошли дальше.

– Шагай шустрее, – сказали мне, когда я вздумал споткнуться, и ткнули в спину стволом «карташа».

Не то чтобы больно, но неприятно.

Мне захотелось обернуться, но я сдержался.

Тут мы вышли к границе кратера, и нашим глазам открылась панорама локации – руины, отдельные сохранившиеся здания, среди них заросли автонов там, где ранее была улица генерала Глаголева.

Не знаю, что именно заставило меня среагировать – то ли некое звериное чувство опасности, интуиция, доставшаяся от предков, тех самых, что знали о крокодилах-бегемотах не понаслышке, то ли послевкусие от форс-режима, комплекс сигналов от имплантов, дающий объемную картинку реальности.

В любом случае, уловив, как дрогнули очертания разрушенного дома в стороне улицы Паршина, я рухнул, словно подкошенный.

– Что... – начал брат Рихард, но я не слушал его, я смотрел туда, где трясся и шел волнами воздух.

Мелькнула низкорослая человеческая фигурка, и рядом с ней проступили очертания бронезавра: спаренная пушка, похожие на грибы наросты на серо-черной «шкуре».

Человек махнул рукой, и двоих рыцарей, составлявших авангард маленького отряда, словно ветром сдуло. Только негромко чавкнуло, и на камнях остались капли тягучей багровой слизи. Затрещал «карташ», но пули с визгом срикошетили от брони чугунка, не причинив ему ни малейшего вреда.

Стоявший рядом с бронезавром тип оскалился, блеснули металлические зубы, и я узнал эту мерзкую рожу.

– Циклоп... – прошептал я.

Гнусный джинн, провалиться ему в преисподнюю, все это время ждал меня рядом с Курчатником, да еще не просто лапу сосал – отыскал и подчинил собственной воле бронезавра!

А увидев меня в лапах «палачей», возмутился и решил вмешаться.

В сторону чугунка полетела граната, но Циклоп остановил ее играючи – заставил воздух на пути ГП-1 затвердеть, и она взорвалась, не пролетев и двадцати метров. Я вжался мордой в землю, залегшие братья-рыцари сделали то же самое, и плазменный вал промчался над нашими спинами.

– Бить по человеку! – приказал приор, и узловики открыли огонь.

Циклопу пришлось, в свою очередь, укрыться, но покорный его воле бронезавр рыкнул и пополз вперед. Дважды выстрелил из импульсной пушки, но снаряды прошли выше и с воем умчались в неизвестность.