Идеальные Солдаты (СИ)

— Колено разбила, — сказала она, дуя губы. — Мальчишки из класса все говорят, что я девочка и потому не смогу хорошо лазать по деревьям. А ты в меня веришь, потому я почти перестала падать!

— Колено, ерунда какая, — почему-то стесняясь своего облегчения от того, что она цела, сказал я, слезая следом с дерева. — Заживет. А мальчишки твои дураки — какая разница, девочка или мальчик, на лазание по деревьям оно не влияет. Руки-ноги у нас вроде одинаковые.

Лола присела на корточки, послюнявила палец и тихонько потерла набухшую кровью ранку.

— Вот, ты хорошо говоришь, а они не понимают, — сказала она, разглядывая колено и морщась. — Уже почти не болит, можно дальше играть. Пошли вон к тому дереву, я на нем дрозда видела!

Медленно, но верно мое состояние улучшалось. Отражение в зеркале больше не напоминало мумию — я загорел, набрал пару кило и даже, кажется, подрос немного. Волосы теперь закрывали весь лоб и спускались на воротник. Швы на обрубке правой руки затянулись и побелели. Ожог сошел, кожа снова стала нормальной. Странные призрачные боли приходили все реже.

Я потихоньку привыкал и учился делать все левой рукой. Застегивать пуговицы и замки на обуви. Есть, мыться, причесываться. Помогать Лоле по дому и с бабулей.

— У нее категория Е по здоровью, — рассказывала Лола. — Это значит, что она совсем ничего сама не может. Зато ей платят пособие. Родственников у нас почти нет, только дядя-пилот, ты знаком с ним. Он вовсе никакой мне не дядя, а бабулин внучатый племянник, и кем я ему прихожусь, уж вовсе не знаю. Больше никого у нас. Вот и водимся друг с другом: я с бабулей, она со мной.

Вечерами мы с Лолой садились за кухонный стол, и она учила меня писать, раздобыв для этого настоящую ручку. Чтоб лучше понять, как учить меня правильно, она сама училась вместе со мной, убрав правую руку за спину.

— Вообще не понимаю: зачем нужно писать на бумаге? — спросил я в очередное наше занятие. — Есть же личные коммы, а в школах стоят стационарные компьютеры.

Лола сдвинула черные брови.

— Письмо тренирует не только руку, но и мозги! Мелкая моторика — слышал про такую штуку? А еще вот окажешься на необитаемом острове, нужно будет письмо послать, а у тебя ничегошеньки, и Сеть там не ловит. Как будешь спасаться?

Я засмеялся, на что она тут же нахмурилась сильнее и выпятила нижнюю губу.

— Сеть не ловит, скажешь тоже, — покачал головой я на ее слова. — Да и где взять сейчас такой остров, чтоб был необитаемым? А если и есть такой, то на Нижней Земле, и необитаем он из-за радиации. Оказавшись там, я вряд ли буду способен писать письма!

Лола обиделась и не разговаривала со мной целых полчаса. Правда то, что она обиделась, я понял уже позже, когда она первая пришла мириться. Мы сошлись на том, что развивать мозги полезно любыми способами, а раз учиться писать еще и интересно, то этот способ вполне подходит, и неважно, пригодится потом или нет.

***

Июнь закончился жарой, духотой и грозами.

— Так-то Нью-Кэп выше облаков, — рассказывала Лола, — Но пару раз в сезон запускают специальную облачность, чтоб все как следует промокло и вся зелень набралась воды.

В одну из последних июньских ночей, глядя в окно, слушая гром, я лежал без сна. Этот дождь был совершенно неправильным: чистым, свежим, пахнущим теплым асфальтом и травой, а никак не кислятиной и грязью.

Совсем не такой, как последняя, тоскливая, страшная гроза, когда я шел по железной дороге, усталый и мокрый. Когда упал в реку, а Петер спас мне жизнь. Когда я приобрел Цель, Товарища и Обещание.

Местные грозы напоминали скорее пародию на те, что бушевали внизу. Игрушечные дожди в игрушечном городе, и всё-таки…

Всё равно этот искусственный дождь напоминал нижние города. Стоило мне закрыть глаза, как я видел серые бока поездов, слышал стук колесных пар на стыках рельс. Видел стаи ворон над огромными свалками, болотистый пустырь с чахлыми кустиками, оскаленные пасти бездомных собак, темные окна моей многоэтажки. Видел длинные школьные коридоры и полные страха лица одноклассников.

Пустой этаж, лампочку, кухонный нож. Струйку крови на подбородке Швабры.

Все сохранилось в памяти — неповрежденное, детальное.

Я заставил себя ни о чем не думать. Раскрыв глаза как можно шире, я впитывал зрачками темноту комнаты, телом чувствуя тепло летней ночи, изо всех сил ощущая себя здесь, а не там, не внизу.

Скрипнула дверь Лолиной комнаты. Тонкая тень в длинной ночнушке на цыпочках прошла по ковру и остановилась у дивана.

— Джейк, — шепотом позвала она и от очередного раската грома вздрогнула всем телом. — Ты спишь? Я грозы боюсь…

— Не сплю, — я сел на диване, отодвигая одеяло так, чтоб Лоле хватило места сесть рядом. — А чего бояться? Не думаю, что эти ваши искусственные грозы могут сделать кому-то плохо.

— Это понятно, но, — Лола поежилась, — все равно страшно. Как будто кто-то огромный злится там, сверху. Жуткие гиганты с глазами-звездами.

Я улыбнулся и положил руку Лоле на макушку.