Идеальные звёзды

Калитка. Мы с Гимли предъявляем видеокамере удостоверения, и калитка распахивается, пропуская нас на территорию, – в этот момент моё сердце падает куда-то в желудок. Честно говоря, я надеялся на чудо: что нас просто не пустят внутрь, скажут, что это ошибка, что нас тут не ждут. Однако нет, вот мы уже топаем по широкой светло-брусчатой дорожке.

Нужен главный корпус. Можно мы сделаем вид, что не нашли его, и просто уйдём отсюда?

Но заблудиться невозможно, дорожка ведёт прямо, через аккуратную лужайку к зданию с белыми стенами и зелёным скатом крыши. Всего лишь три этажа, но выглядит оно солидно, а длинный ряд колонн и башенка наверху окончательно убеждают, что это и есть главный корпус.

По бокам дорожки через равные промежутки стоят кусты, выстриженные в виде львов, – как суровые охранники, под взглядами которых я обречённо бреду к зданию. Сердце колотится, в горле пересохло, ладони холодные и липкие. Розамунда рядом откровенно трясётся, мнёт в пальцах шуршащий пакет. Очень хочется взять её за руку, но я, конечно, этого не сделаю.

Когда поднимаемся по ступеням крыльца, я всё-таки не выдерживаю, врываюсь в сознание Розамунды, торопливо повторяю, что сделаю всё возможное. Спрашиваю, помнит ли она номер, осознаю, что называл ей лишь телефон Главного, ведь у нас в кабинете только внутренняя связь, из города не дозвониться, а свой номер я не дал, потому что тогда ещё не особо ей доверял, а теперь, в этой суматохе, она уже не запомнит, и блокнота, чтобы записать, нет – какого хрена я подумал об этом всём только сейчас?!

Розамунда в ответ бормочет цифры, из-за сумбура в голове я даже не сразу понимаю, что это номер генерала Сикорски. Запинается на середине – меня окатывает её паникой, – но в итоге называет всё правильно.

Внутри главного корпуса прохладно, сумрачно и пахнет дезинфекцией. Наверное, недавно мыли пол. Останавливаемся в фойе, озираясь, но к нам тут же подходит пожилая женщина: полная, с мохнатыми заострёнными ушами. Здоровается, улыбается Розамунде, предлагает проводить до кабинета директрисы. Удивляется, когда я выпаливаю: «У вас есть блокнот?», но всё-таки приносит разноцветную пачку листиков для записи. Не обращая внимания на неё и на Гимли – плевать мне, кто что подумает, – записываю свой номер телефона и отдаю Розамунде, которая судорожно сжимает розовый листок в ладони.

– Звони в любое время.

Глядя мне в глаза, девчонка мелко кивает. По контрасту с бледной кожей синяки под глазами кажутся ещё темнее.

– Ну что, пойдёмте? – голос ушастой дамы.

Я не отвечаю. Скажи спасибо, тётка, что я умею держать себя в руках, а то как дал бы тебе в зубы, по всему полу собирала бы. Да, я знаю, что это не мой приют, это не одна из моих воспиталок, и, может, конкретно эта ушастая – неплохой человек, но эти соображения ничуть не уменьшают моё желание убить кого-нибудь.

***

В кабинет директрисы Гимли не пошёл, остался под дверью. Впрочем, сдаётся мне, что меня и в коридоре было слышно. Перед тем как Розамунду увели, она ещё напоследок глянула на меня мокрыми глазами, а сама этот несчастный пакет чуть не обнимает – ну, меня и сорвало. Нарычал и на директрису, и на её секретаря, наговорил какого-то сумбура, а под конец заявил, что если я услышу, что госпожу О’Брайен кто хоть пальцем тронул, хоть посмотрел в её сторону, или пакет этот у неё забрали, или что – у них всех будут проблемы. И сказал ещё так угрожающе, как Син обычно говорит: «ПРОБЛЕМЫ». Ну, то есть не мог же я незнакомой женщине старше меня выдать что-нибудь типа: «Я вам рога-то пообломаю! Если узнаю, что вы тут конфеты у детей отнимаете, всех урою!», это вам не армия. Тем не менее, директриса вроде и так впечатлилась: всё кивала своими рогами и повторяла, что у них ничего подобного нет. Ага, «нет». Как же. Но в приюте для мутантов, может, девчонке будет получше, чем у людей. А дальше я обязательно что-нибудь придумаю.

За ограду еле вышел. Внутри всё тянет, самому от себя противно. Теперь, получается, и я вот – отвёл человека в приют и оставил там. И никакие разумные аргументы не помогают.

Напомнил Гимли, что встречаемся в четыре на Центральной площади, дождался, пока он отойдёт, и всё-таки обернулся на белое здание, виднеющееся среди зелени. Порыскал глазами по окнам. Мысленно поискал сознание Розамунды. Такая мешанина, что ничего не разобрать, слишком много мутантов вокруг.

Ладно, нужно идти, не буду же я весь день тут стоять.

Можно посмотреть город. Син с Бертой как-то раз устраивали мне экскурсию: памятники, фонтаны, налево часовня, направо музей, – но из-за обилия впечатлений я тогда не особо что запомнил. Так, культурный винегрет какой-то.

Впрочем, сейчас сосредоточиться ещё труднее. Побродил по улицам. Много зелени, деревья и цветы, после пустыни удивительно видеть такое разнообразие красок. Зашёл в кафе со странным названием «Крамбулет», заказал чашку чая. Хотел было спросить официанта, что значит название, но не стал.

Да и чай допивать не стал. Какой может быть чай, когда беспокойство поперёк горла стоит?