Идеальные звёзды

Проклятье, я всё время забываю, что в этом доме реагируют на мысли. А о чём вообще я думал рядом с ним? Надеюсь, всё было прилично? Син прав, когда привыкаешь жить среди людей, мутантские повадки уже раздражают. То есть это он отвык от подобного за годы в армии, а я среди генномодифицированных вообще не жил.

Но господин Блэйк, видимо, замечает мою реакцию. Или снова чувствует её, вот чёрт.

– Извините, вредная привычка. Я преимущественно бываю дома, с семьёй… – он улыбается с извинением. – Постараюсь больше так не делать.

– Спасибо. За всё.

Ну вот, ещё один повод высказать Сину претензии по поводу меня: припёрся в чужой дом, его хвалят, а он вместо признательности ещё и права качает. Хамло невоспитанное.

– Вы уже скоро домой? Или задержитесь?

– Выезжаем в четыре от Центральной площади. До этого времени я свободен. Посижу где-нибудь в парке.

– Ну, если вы настолько любите единение с природой… А то оставайтесь. Я пойду работать, а вы располагайтесь со всем удобством. Только в мастерскую Хильды не ходите, это общее правило. У неё новый проект, везде разложены материалы, и она уверена, что они перепутаются даже от случайного взгляда. Там на двери висит табличка «Не влезай, убьёт!», – он заговорщицки понижает голос: – И это не метафора.

Мысль о том, чтобы бродить по их дому без сопровождения, вызывает ощущение словно я вор. Но и отказать хозяину неловко. Ладно, соглашусь и сразу пойду в комнату Сина, там и пересижу.

Мы поднимаемся, господин Блэйк улыбается, берёт со стола блюдо с печеньем и протягивает мне:

– Возьмите, перекусите ещё. И если что, берите в холодильнике всё, что найдёте.

– Спасибо, – бормочу я, хватаю блюдо и поспешно ретируюсь в сторону лестницы на второй этаж. Фух, вроде бы это испытание я прошёл. И даже заполучил вкусное печенье!

глава 19. Чужая жизнь

Я впервые один в комнате Сина, так что мог бы осмотреть всё внимательнее, покопаться на полках и в письменном столе. Может, нашёл бы что-нибудь личное…

Но я, конечно, так делать не буду.

Ставлю блюдо с печеньем на тумбочку рядом с дверью и прохожу, оглядываясь. Серые стены – вроде и строго, но в то же время уютно. Было бы здорово жить в такой комнате, она мне нравится. Обжитая. Как будто хозяин только на пять минут вышел за чаем и бутербродами, бросив тебе: «Заваливайся на кровать, у меня классная киношка есть».

В углу стоит большая корзина для бумаг, полная рулонов – судя по всему, постеры. Наверное, до того, как их сняли со стен, комната выглядела более подростковой.

Зато на месте осталась коллекция машинок: целый автопарк детализированных и тщательно прокрашенных моделей красуется на трёх полках между кроватью и столом. Даже на них пыли нет. Хоть где-нибудь в этом идеальном доме есть грязь?

Раз уж я сейчас здесь один, позволяю себе взять одну. Красный «Мустанг». Не такой, как Син арендовал два месяца назад, гораздо более старая модель, но всё равно очень красивый. Тяжёлый, металлический. Удивительно, насколько тщательно он сделан. Собран из отдельных деталей. Дверцы открываются. И багажник. Похоже, что днище тоже снимается, а за ним виднеется что-то внутри. Провожу подушечкой пальца по рельефу, но отковыривать не решаюсь, вдруг сломаю.

И я почему-то уверен, что видел такие же машинки раньше, в детстве. Нет, это определённо обман памяти, потому что я не помню подробностей, да и где это могло быть? Однако, даже понимая это, я всё равно уверен, что когда-то хотел точно такие же – вот эти самые, – но мне это не светило. Да вы посмотрите, каждая стоит целое состояние! Ну, по меркам моего детства.

Мне до сих пор не приходило в голову, что у родителей Сина, наверное, много денег. Хотя вообще-то это очевидно – собственный дом, все эти картины, вазы… Должно быть, жить с детства в таких условиях… Не говоря уж о том, что у тебя есть семья…

Каково это? Получать то, что хочешь? Всякие там дорогие игрушки. Просить – и тебе купят? Смотреть по вечерам телик с родителями и сёстрами? Может, гулять вместе в парке, здесь неподалёку есть. Понятно, что Син закончил школу, в отличие от меня, – была ли у них вечеринка на выпускной? В фильмах это выглядит весело.

У него здесь остались друзья, знакомые, и девушки тоже, иногда мы встречались с ними на улице, Син останавливался поговорить. Мне, конечно, хотелось на всякий случай провалиться сквозь землю, но они не обращали на меня особого внимания. Вроде это и хорошо, но при этом тоже злило. Как будто я здесь пустое место. Ясно, что на самом деле я бы не хотел светить нашими отношениями, но где-то в глубине души каждый раз шевелилось нелепое желание, чтобы он представил меня своим друзьям – и подругам, чего уж там, – в качестве этого своего «мы вместе». Глупо, конечно, и если бы он так сделал, я бы первый взбесился, но вот хочется.

А так – будто стесняется меня. Сам не знаю, как у меня получается это совмещать: и так плохо, и эдак тоже. Не хочу, чтобы он выставлял наши отношения на всеобщее обозрение – потому что осудят, – но и не хочу, чтобы он скрывал их – и меня – как что-то постыдное. В общем, хрен пойми, чего мне надо.