Читаем Идеальные звёзды полностью

Поэтому я прикасаюсь к его сознанию: «Покажи». В ответ меня окатывает волной злости, и Син раздражённо фыркает. Цедит сквозь зубы:

– Дверь там. Я серьёзно.

Вот только я тоже умею быть упёртым ослом, и хрен тебе я уйду! Вместо этого я, наоборот, сажусь на кровать, перевожу дыхание, стараясь унять кипение вулкана внутри, касаюсь его сознания так мягко, как только могу, и повторяю: «Покажи мне».

Син не отталкивает, но и не отвечает. Смотрит в окно добрую минуту, сопит, кусает губы. Но потом всё-таки пускает меня внутрь. И тут же я проваливаюсь в чувства настолько искренние и глубокие, что становится неловко за своё раздражение на него, – к таким интимным ощущениям боязно даже прикоснуться, какая уж тут злость.

Я всё время забываю, что Син относится ко всей этой армейской фигне совсем не так, как я. Для меня почти всё в этой жизни чужое. Только он важен, хотя я и тут держу дистанцию, не позволяю эмоциям заходить дальше определённой границы, потому что если полностью откроюсь, впущу его в самую глубину, а он передумает и уйдёт, тогда я вообще не знаю, как это пережить. Поэтому я даже с Сином держусь отстранённо, на всякий случай. А всё прочее меня не волнует, не вызывает никаких эмоций, лишь равнодушие. И армия эта для меня – только повод для снисходительных шуток.

А для него – детская мечта. Он уже давно живёт в этой части. Много лет как занимает этот кабинет. У меня вот нет чувства дома, а у Сина есть. Но это даже больше, чем просто жилище, это часть его самого. И ощущение от того, что туда втихаря залез кто-то чужой, рылся в вещах – даже если бы и не взял ничего, – очень противное.

Напоминает что-то из моего прошлого. Я уже давно не привязываюсь ни к чему, потому что привык, что это могут забрать в любой момент. Запретил себе и хотеть чего-либо, и расстраиваться, когда теряю. Однако сейчас, когда я ощущаю эмоции Сина, в памяти всплывает один эпизод. Те самые две тетради с записями, мои конспекты. Вовсе они не потерялись где-то в приюте – их забрали. Ну, нашли у меня под матрасом. Потащили к директрисе. Требовали сказать, что я там писал. Мол, приличные вещи никто шифровать не будет, а если я скрываю содержание своих записей, значит, там что-то постыдное. Я тогда вроде держался со всей гордостью, какую наскрёб внутри, даже не стал просить, чтобы мне их вернули, не стал оправдываться, но потом, когда отпустили, сидел под лестницей и ревел как последний идиот. Стыдобище. Неудивительно, что я предпочёл забыть об этом случае.

А сейчас вспомнил это ощущение: когда видишь своё, очень личное и важное, в чужих руках и ничего не можешь с этим поделать. Уязвимость. Бессилие. Страх, что это обязательно случится ещё раз, что любой может поступить с тобой так же. Мерзкое чувство. Син верно его назвал – ощущение, что тебя поимели. И неважно, как именно это выглядело.

Ладно. Кажется, я понял.

Но только я уже хочу выбираться из его сознания, как замечаю кое-что ещё. Осматриваю внимательнее. Это разговор с матерью незадолго до моего прихода. Фигасе! Так вот почему Син психанул: она сказала, что Розамунду поселят в его комнате! Уже и мольберт для неё поставили, и новые вещи купили… И стены на днях будут перекрашивать… Ощущение, как будто его заменили, и не просто кем-то, а человеком, который его обидел. Да уж, ну и хрень.

Осторожно выпутываюсь из его сознания.

Тихо говорю:

– Извини. Я… не думал, что всё так.

– Теперь ты решил драму развести? – Син усмехается.

– Ой ладно, можешь не выёживаться. А то я не знаю, какой ты.

– И какой же? – он насмешливо поднимает бровь.

– Ну… Ты пингвинчиков любишь.

– Чего?.. Каких ещё пингвинчиков?

– Ну этих, когда фильм показывали. Ты к экрану прям приклеился, а потом страдал за них.

– А, тех. Ну, тех – конечно, их же там сожрали! Хочешь сказать, тебе прям вообще не жалко было? Такая ты прям бессердечная скотина?

Нехотя признаю:

– Ну ладно уж… Да, было жалко. А ты хочешь сказать, что тебе пингвинов жалко, а девчонку – нет?

Насупившись, он ворчит:

– Ладно. Пусть будет жалко. И пусть живёт, хрен с ней. Но! При условии, что здесь она не будет больше трогать мои вещи.

– Я с ней поговорю.

– Вот только не надо меня придурком выставлять.

– Не боись, выставлю тебя самым ахуенным мужиком на свете. Таким крутым, что лучше не связываться.

Син, конечно, строит козью морду, но я-то чувствую, что это правильный ответ. Самому ему духу не хватит поговорить с Розамундой, признаться, насколько её поступок его задел, будет только дуться и всё. А вот если я объясню девчонке как следует, есть шанс, что она попросит прощения, и тогда ситуация наладится. Син, конечно, упёртый и принципиальный, но отходчивый, держаться за свою злость не будет.

– Хрен с тобой. Говори ей что угодно, лишь бы это сработало, – он молчит недолго. – Давай лучше рассказывай, что на работе было. Главный, небось, всю глотку сорвал?

– Ожидаемо, – я пожимаю плечами. – Юхаса уволил. Нам запретил всё на полгода. Фергюссон вроде даже и рад.

Син хмыкает:

Перейти на страницу:

Все книги серии Идеальный роман

Идеальный помощник
Идеальный помощник

Даже Главный не знает, откуда я притащил в нашу часть Эрика. Ну, эта история – не очень, так что я молчу, а он молчит тем более. На его месте мне бы тоже не хотелось кому-либо рассказывать, что меня нашли на свалке, еле живым и на цепи, а потом откармливали кровью. Главное, что сейчас Эрик – отличный военный и лучший помощник среди всех, кто у меня был.В тексте:– обычные военные мужики (любят подраться, иногда матерятся)– авторский мир: мутанты пьют кровь и владеют телепатией– равноправные отношения (слэш)– первая любовь, нежность и романтика– юмор (местами пошлый), но эмоциональные моменты тоже будут– армия узнаваема :)*** Первая книга серии, вторая – "Идеальный реверс" (те же события глазами Эрика), продолжение будет.

Марина Орлова

Детективы / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Боевики

Похожие книги

Разворот на восток
Разворот на восток

Третий Рейх низвергнут, Советский Союз занял всю территорию Европы – и теперь мощь, выкованная в боях с нацистко-сатанинскими полчищами, разворачивается на восток. Грядет Великий Тихоокеанский Реванш.За два года войны адмирал Ямамото сумел выстроить почти идеальную сферу безопасности на Тихом океане, но со стороны советского Приморья Японская империя абсолютно беззащитна, и советские авиакорпуса смогут бить по Метрополии с пистолетной дистанции. Умные люди в Токио понимаю, что теперь, когда держава Гитлера распалась в прах, против Японии встанет сила неодолимой мощи. Но еще ничего не предрешено, и теперь все зависит от того, какие решения примут император Хирохито и его правая рука, величайший стратег во всей японской истории.В оформлении обложки использован фрагмент репродукции картины из Южно-Сахалинского музея «Справедливость восторжествовала» 1959 год, автор не указан.

Александр Борисович Михайловский , Юлия Викторовна Маркова

Детективы / Самиздат, сетевая литература / Боевики