Идеальные звёзды

Перевожу дыхание и сглатываю. Ну всё, только подумал о крови Сина, как сразу полный рот слюней, вот-вот потекут на любимого командира. Чёрт, как же я по нему соскучился.

– Ответ, по-моему, очевиден. Если дашь крови, то я тебе там хоть стриптиз спляшу.

– Так нечестно! Я же ничего не увижу!

– Ну да, в этом и суть. Я скромный.

– Ты зануда. Всё, последнее предложение: кровь за кровь, и я деру тебя раком.

Я насмешливо фыркаю:

– Мысленно – всё что угодно.

– Прям «что угодно»?.. – он прищуривается.

глава 22. «что угодно»

– А тройничок с медсестрой?

Я смотрю в эту хитрую физиономию и не могу удержаться от ответной улыбки.

– Сначала покажи, вдруг не понравится. Не хочу, чтоб меня неожиданно оседлал крокодил.

– Чего?! Какой ещё «крокодил», отличная девчонка! Красивая, пышненькая, есть за что схватиться.

Син показывает образ – да, ничего такая, округлая… Губы мягкие… Кажется, я её мельком в коридоре видел. Странно, что волосы у неё тёмные, что-то Син изменил своим привычкам.

– Признавайся, подкатывал?

– Не, – он кривится с сожалением. – Она мне катетер ставила, после такого как-то… не тянет.

– А, то есть она тебя уже трогала «везде»?

– Хорош ревновать, иди сюда, – он было тянет меня за руку, но останавливается. – Не, погоди, у тебя есть?..

– Для командира – всегда, – я усмехаюсь и выуживаю из бокового кармана штанов пачку презервативов.

Недолго думая, он выхватывает упаковку из моих пальцев и бросает в верхний ящик тумбочки. Э-э, а мне оставить?.. Ну ладно, обойдусь.

– У моего идеального помощника есть всё.

– Только самое важное.

– Опасаюсь, чтоб Главный тебя к себе не переманил, на зарплату побольше.

– А ты против моего карьерного роста?

– Да не… Но шуры-муры в рабочее время только со мной!

– Спасибо, конечно, я как-то на генерала не претендую.

– Правильно, капитан-майоры поинтереснее будут, – Син многозначительно поднимает бровь.

Забираюсь к нему на кровать, примеряюсь то так, то эдак, чтобы от входа было не очень заметно, чем мы тут занимаемся. Хотя тут как ни сядь – дверь-то как раз напротив, если кто зайдёт, то взгляд сразу упрётся именно что в парочку мутантов, развлекающуюся на больничной койке кровопоем. Тем самым, про который в жёлтой прессе пишут, а официальные источники опровергают сам факт существования подобного. Ничего, я буду настороже, авось шаги услышу.

Торопливо расстёгиваю рукав. Глядя, как я облизываюсь от нетерпения, Син усмехается и проводит когтем по своей руке – зрелище выступившей крови завораживает.

– Только без засосов. Скажу, что случайно поцарапался.

– Это что, тебя теперь нужно лизать, а не сосать?! – распахиваю глаза в демонстративном ужасе. – Что эти врачи с тобой сделали?!

Син наконец-то протягивает руку, и я дёргаю её к себе, накрываю царапину ртом. Так и быть, присасываться не будем, только аккуратно слизывать… Я смогу держаться… Чёрт, это трудно!

Над головой раздаётся шипение:

– Мне-то дай!

Закатав рукав понадёжнее, протягиваю ему руку, и в неё жадно и болезненно впиваются зубы – ага, хитрожопый какой, ему-то можно ставить синяки.

Повезло Сину с зубами: когда кусаешь сам, погружаясь в мягкое, податливое тело, и тут же в рот течёт кровь, не успевшая остыть, буквально сразу из сосудов – такое аппетитное ощущение… Я хотя бы через его сознание могу это испытать. А у меня такого счастья нет, и если Син не царапает сам себя – что вообще-то негигиенично, – приходится пользоваться ножом. Впрочем, в этом тоже есть своё очарование…

Тем временем над моей рукой раздаются привычно-кровожадные звуки: Син то вгрызается, довольно рыча, то засасывает кожу и выпускает со звонким чмоком, то что-то мелодичное урчит, будто общается с ней таким образом.

А мне – нельзя! Я лишь позволяю крови медленно сочиться, вылизываю кожу дочиста. Понятно, что сейчас я никак не могу забирать у Сина много, но моему телу этого не объяснишь, оно требует ещё и ещё, что ему эти несколько капелек…

Нет, кровь хоть и считается в первую очередь едой, но это вам не какой-нибудь бутерброд с колбасой. Когда пьёшь другое существо, у него внутри как будто сама жизнь течёт, шевелится, постоянно двигается, и это совершенно непохоже на неодушевлённую вещь. Какая же это «еда», если у неё сердце стучит, и каждый толчок наполняет твой рот кровью, перетекает в тебя, как будто вы – единое существо с общим кровотоком. Сливаетесь и дополняете друг друга, и на какое-то мгновение, растянутое в вечности, становитесь одним – идеальным пределом, дальше которого ничего нет…

Но когда пьёшь Сина, это даже лучше, потому что к физическим ощущениям добавляется его сознание – тёплая глубина, мягкая и обнимающая, в которую можно нырнуть и ни о чём не думать… Как же мне повезло его встретить… Я раньше не мог бы даже и представить подобного, ни в каких самых смелых мечтах.

Однако пора закругляться, хватит испытывать удачу. Несколько секунд, и я нехотя прижимаю царапину языком. Ничего, потом, когда Син выйдет отсюда и окрепнет, уж я развернусь! Затащу его в постель, оседлаю и буду покусывать, вылизывать и снова кусать хоть весь день. Уж тогда я ему засосов наставлю!