Идеальный (СИ)

Едва на другом конце снимают трубку, Том морщится от резкого звука голоса. И одновременно усмехается про себя – Михаэль явно на взводе, но выразить свое недовольство не может. Слишком много получает денег. И становится почему-то грустно. Все, кто рядом – оплачены. Все только и думают о том, как бы отхватить кусок его славы, получить деньги...

Да он бы с радостью отдал им все, только бы избавиться от всей этой боли. Выкинуть из жизни то, что ее причиняет. Забыть... Начать с чистого листа.

Но никто не может дать этого. Сколько бы он ни заплатил.

– Значит, в восемь? – голос непозволительно хрипит, и Том вежливо извиняется, ссылаясь на плохое самочувствие.

И выслушав всю информацию о вечернем мероприятии, пообещав, что приедет в семь, чтобы посмотреть зал, Том с облегчением вешает трубку, потому что больше не в силах чувствовать глухое, тщательно скрываемое недовольство собеседника.

***

Рабочий день проходит донельзя напряженно. Как, собственно, обыкновенный из последних дней перед сдачей номера.

Время пролетает незаметно и о том, что нужно бы узнать подробности о сегодняшнем концерте Хиддлстона Крис вспоминает уже часа в четыре вечера.

Секретарша послушно кивает, запоминая указания. Но когда Крис просит ее заказать билет, удивленно вскидывает брови:

– Вы же были на этом концерте вчера, мистер Хемсворт, – полувопросительно говорит она, будто невзначай поправляя глубокое декольте.

Рассчитывает на повторение позавчерашнего?

И Крис чувствует, как накатывает слепая злоба. Ненависть к этой блондинке, выставляющей напоказ свое тело.

– Вы свободны, Лиза, – выдыхает он, прикрывая глаза, – и чтобы билет был у меня на столе не позднее, чем через час.

Девушка возмущенно фыркает и чуть сильнее, чем обычно хлопает дверью.

А Хемсворт еще долго смотрит на матовое стекло створки, размышляя, увольнять девчонку, или нет.

Потом мысли плавно перетекают к музыканту.

Что сказать ему? Вот так вот сразу начать нести чушь про сны и прочие... ощущения? Сейчас, после напряженного рабочего дня, все это кажется ерундой и бредом, шалящего от недосыпа воспаленного сознания.

Зачем тогда билет? Если все это... не более чем чушь? Что Крис забыл на этом концерте? Какой-то клуб, классическая музыка, которая никогда не вызывала интереса?

«До того, как ты услышал ее в исполнении Тома», – услужливо подсказывает внутренний голос.

Ну, да... Те ощущения не сравнить ни с чем. Этот англичанин... Он будто вкладывает душу в каждую ноту. Каждый звук наполнен смыслом. И каждое произведение будто книга.

А то, что Том играл в номере...

Хемсворт вздрагивает, вспоминая подернутые мутной пленкой боли, какие-то... неживые глаза флейтиста. Словно флейта тянула из него жизнь. Выпивала с каждым серебрящимся холодным звуком. И слезы, скатывающиеся по впалым щекам.

Том в тот момент явно плохо понимал, что происходит вокруг.

А вот Крис понимал прекрасно. Ведь понимал же? Хотя... поцеловать мужчину, находясь в здравом уме...

Отговорки. Так просто удобней думать.

Хемсворт мог с уверенностью сказать, что все свои действия он в тот момент осознавал. Но вот откуда взялось желание прикоснуться к чужим губам?

Все началось с парковки! С того момента, как этот Том поднял на него свои прозрачные глаза. Словно в душу забрался...

Бред!

Крис вскакивает и подходит к окну, по пути сдергивая со стола пачку сигарет. Где-то на краю сознания проскакивает мысль, что он вроде бы бросил. Но сейчас на это плевать.

Первая затяжка и Хемсворт блаженно прикрывает глаза, выпуская дым.

– Шлюху что ли снять? – интересуется у пустоты Крис и сбивает пепел прямо на ковер.

И навязчиво проскальзывает в памяти картинка из лифта: ровная худая спина, завитки черных волос, прикрывающие шею и тонкий шрам... И то ощущение, которое прострелило с ног до головы, заставляя дыхание сбиться...

Бросает в жар.

Крис нервно дергает галстук, чуть ослабляя узел.

Размышления прерывает мелодичный звонок коммуникатора.

– Мистер Хемсворт, билет доставили, – голос официальный, жесткий.

Обиделась.

Крис усмехается и просит:

– Принесите, пожалуйста. И захватите пепельницу.

Через минуту дверь приоткрывается и в кабинет тенью проскальзывает секретарша и кладет на стол сначала конверт, а потом стеклянную пепельницу, в форме неправильной геометрической фигуры.

Крис машинально стряхивает пепел на пол и кивает девушке, отпуская.

Время уже шесть часов и Хемсворт решает, что пора собираться. Пусть с теми, кто желает видеть представителя их издательства после конца рабочего дня разбирается Майк. В конце концов, это именно он подсунул вчера злосчастные билеты. Пусть и отдувается.

Звучит это, конечно, смешно, и Крис улыбается глупым мыслям, застегивая пуговицы пиджака.

Подтянуть галстук, накинуть куртку – и он готов.

– Мистер Хемсворт! – едва Крис выходит в коридор, тут же подскакивает начальник отдела рекламы, – заказчики из «Audi» требуют разворот!

«Audi»... Крис прикрывает глаза, соображая, какую статью можно будет урезать, чтобы втиснуть рекламу.

– Дай им разворот, – он кивает, – но повысь аренду. И передай Льюису, чтобы убрал статью об ориентации. Ее не жалко.