Идеальный (СИ)

Но потом, когда Крис буквально подскочил на ноги, оставляя его вот так вот лежать... Том прекрасно понял, что произошло. Он это почувствовал. Страх, неприязнь, непонимание... Весь набор чувств, бушевавших в груди Хемсворта. И Том принял единственно правильное решение: не ставить перед выбором, а сделать его самому. Просто одеться и уйти, не усложняя и так непростую ситуацию.

Рационально? Вполне.

И теперь Крис свободен от всех проблем, которые бы мог заиметь, не будь Том умнее.

Почему-то хочется, чтобы у этого светловолосого американца все было хорошо. Хотя бы потому, что он был рядом. Хотя бы вот так...

Ночной холод прохватывает насквозь, и Том зябко запахивает пальто, пытаясь сохранить хотя бы немного тепла.

Сумка оттягивает руку, хотя в ней нет ничего, кроме флейты и папки с нотами, которые Хиддлстон непонятно для чего брал с собой всегда. Все партии он знал наизусть. Но иногда ему просто нравилось листать страницы, вглядываясь в нотный текст. Это успокаивало.

И вдруг... словно шаги. Будто кто-то идет сзади, попадая точно в шаг, но все же иногда чуть выбиваясь, отчего и возникала эта раздвоенность. Словно эхо... И холодное дуновение, заставляющее вздрогнуть и ускорить шаг.

Город Том знал на редкость отвратительно и вот так вот пойти пешком... О чем он думал, когда проигнорировал остановившееся такси?

Но теперь поздно жалеть.

И единственное, что оставалось Тому – это просто идти в предполагаемом направлении, ориентируясь на стеклянную высотку. От нее, чтобы оказаться у шоссе, следовало идти прямо – это Хиддлстон помнил точно. А там он поймает машину, доедет до отеля, соберет вещи и отправится в аэропорт. Самолет в восемь, значит, есть всего пара часов.

Где это чертово шоссе?!

– Потерялся, Том? – полузабытый, но от этого не менее пугающий голос заставляет Хиддлстона отшатнуться, закусывая губу, чтобы не вскрикнуть.

Неужели... они нашли его?! Как это вышло? Он ведь... пока свободен! У него есть еще время!

– Не думал, что эта встреча уместна, – зло выговаривает Том, осторожно скользя взглядом по ничего не выражающим маскам, обступивших его людей. – У нас была четкая договоренность, как я помню.

Высокий пожилой мужчина, единственный, на котором нет маски, наигранно виновато разводит руками и, кивнув в сторону бесшумно подъехавшего лимузина, предлагает:

– Садись. Я пришел поговорить. Вдруг ты захочешь изменить свое решение, все же условия...

– Я не откажусь от своих слов, – резко бросает Том, отступая.

– Я лишь предлагаю подумать. Садись в машину, Том, я отвезу тебя в отель. А по дороге расскажу свои соображения.

– Нет, – Хиддлстон выговаривает это тихо, но твердо.

Он не станет подчиняться. Ни при каких условиях. Тем более... Он виноват лишь в том, что умеет играть на флейте.

– Садись. В машину, – раздельно повторяет мужчина и похотливо смотрит на полурасстегнутую на груди рубашку Тома.

Хиддлстон ежится, снова запахивая пальто, и медленно идет к автомобилю.

Едва дверца захлопывается, лимузин мягко трогается с места. Через затемненные сверх всякой меры стекла практически ничего не видно и Тому становится действительно жутко.

– Может, хотя бы адрес спросите? – пытается пошутить он.

Хотя все и так понятно... Зачем называть адрес тому, кто знал его заранее?

– Не стоит задавать глупых вопросов, Том, – голос у «попутчика» тихий, с нотками угрозы, – просто молчи и слушай то, что говорят.

– А то что? Снова пригласишь меня на свою мессу?

– Как вариант, – пожимает плечами мужчина, и Том затихает, отлично представляя себе все перспективы.

– Хороший мальчик, все понимает, – морщинистая рука отвратительно по-хозяйски ложится на бедро, и Том закусывает губу, прикрывая глаза.

Как же это мерзко!

– Ты ведь знаешь, что тебе остался год нормальной жизни без таблеток и боли, Том? – голос доносится словно сквозь вату, – неужели ты не хочешь просто поработать на меня, чтобы остаться жить?

– Я не просил у вас ничего, – Тома передергивает, когда подрагивающие пальцы накрывают пах.

– Ты ведь уникален, Том! Неужели ты не понимаешь этого? Люди станут делать все, что ты пожелаешь, стоит лишь захотеть! И наша вера вознесется над миром! – отвратительно влажная рука пробирается под рубашку, скользит по коже... – тебе стоит лишь правильно построить свои чувства! А жизнь – как бонус. Не самый плохой бонус.

– Хотите заиметь бесплатный скот для своих жертвоприношений? Скот, не просто верящий, а верящий фанатично? – Том сам не замечает, как заводится, – а вас не смущает, что эта вера не будет искренней?

– Разве есть разница? – цинично спрашивает собеседник, – нашему господину это безразлично. Ему ценна вера истинных адептов, а не тех, кто отдаст ему свою кровь на жертвеннике.

– Я не хочу видеть, как мир умоется кровью по моей вине, – выговаривает Том.

Боже... мог ли он подумать хотя бы два года назад, умирая в больничной постели, что от него могут зависеть жизни стольких людей? Пожалуй, он просто посмеялся бы над такой глупой сказкой, но теперь, когда самые жуткие легенды обрели плоть... Поверить в апокалипсис становится совсем легко.