Идеальный (СИ)

Тот не отвечает. Просто прижимается ближе. Словно ребенок, изголодавшийся по ласке. И Крис понимает вдруг, как не хватало Тому именно этого. Ласки. Не страсти, не вожделения... А именно таких вот прикосновений. И со стыдом осознает, что... хочет иного. Он хочет Тома. Всего. С его шрамами, с выпирающими косточками, с тонкими пальцами, с вьющимися черными волосами... С тонкими, чуть шершавыми губами, которые так сладко целовать...

И вздрагивает, чувствуя, как внизу сворачивается тугой жаркий комок. Как начинает колотиться сердце...

Нельзя... Не сейчас. Не после всего. Он просто не имеет права воспользоваться сейчас слабостью этого сильного человека.

Крис осторожно отнимает англичанина от себя и, предварительно перевернув влажную от пота подушку сухой стороной, осторожно укладывает. Укрывает одеялом, неловко гладит по плечу и спрашивает:

– Ты в порядке?

И закусывает губу, злясь на себя за настолько глупый вопрос. Годы жизни в Америке все же трансформировали сознание.

– Спасибо, Крис, – тихо отвечает Хиддлстон, – прости, что заставил беспокоиться. Я не знал, что такой беспокойный сосед.

И тонкие губы трогает улыбка. Слабая, едва заметная, но от нее теплеет на сердце.

– Ты слишком долго жил один, – Крис улыбается в ответ, – нельзя привыкать к одиночеству.

– В моем случае одиночество – одно из условий беспроблемного существования и безопасности окружающих, – криво усмехается Том, – ты должен понять, Крис. Моя музыка... Знаешь, почему она так действует на тебя? Потому что я обратил на тебя внимание. Мои эмоции были сосредоточены на тебе. И видишь что вышло? Тебе было плохо от нее. Ты сделал вещи, которые никогда не совершил бы без воздействия со стороны. И теперь страдаешь. Чувством вины, считаешь себя обязанным что-то исправить...

– Ты думаешь... – перебивает его Крис, – думаешь, что я... Что мы с тобой тогда...

– Я не думаю, Крис, я знаю, – жестко выговаривает Хиддлстон, – я хотел этого. Ты находился под воздействием моих эмоций. Я сосредоточился на тебе. И ты принял мои желания за свои.

– Я... и сейчас хочу, Том, – неловко шепчет Хемсворт, – я хотел тебя и тогда, когда ты уехал... Я кончал с мыслью о тебе. Я не мог больше... И когда они заставили меня – я был рад. Это был предлог, чтобы приехать... Я не знаю, что это, Том. Я ведь никогда... Я же... – Крис нервно и коротко смеется, – гомофоб. Вроде бы... Но ты... Черт... Я ведь на тебя запал, Том. Тогда, на парковке. И ты...

Слова кончаются, и Крис замолкает, прикусывая губу. Путаный монолог отнял слишком много моральных сил.

– Знаешь... – Том вдруг садится на постели, скрещивая ноги, – мне... было хорошо тогда. Несмотря ни на что – я был счастлив. Когда ты целовал меня, я забыл о боли... Обо всем. О том, что у нас не было смазки... – Том кривит губы в некрасивой вымученной усмешке. – Но когда ты... Крис, я ведь чувствовал, как тебе противно было после! Ты хотел забыть это, как страшный сон! И теперь ты говоришь совершенно противоположное. И я... Ты лжешь, Крис? Зачем? Я ведь понимаю. Я не обвиняю тебя ни в чем, клянусь. Ты свободен от всех обязательств. Их и не было...

– Чушь! – горячо выкрикивает Хемсворт. – Том, то, как я поступил... Это было отвратительно, я знаю. Я просто... испугался. Я ведь никогда раньше... – и запинается, вспоминая слова музыканта, – тебе действительно было больно?

Хиддлстон тянет вверх уголок губы и странно нервно опускает глаза:

– Это всегда больно, – почти шепчет он, – очень. Но с тобой... Я забыл, что мне больно, – англичанин улыбается, – ты целовал мою спину, Крис. Я не знаю... – и он замолкает, глядя куда-то мимо Хемсворта.

– Если ты позволишь мне еще когда-нибудь... – Хемсворт сжимает тонкие пальцы Тома, – я обещаю, боли не будет.

– Иди спать, Крис, – Том мягко высвобождает ладонь, – еще слишком рано. Мы успеем поговорить завтра днем.

– Спокойной ночи, – Хемсворт поднимается, – если что... ты зови, ладно?

Музыкант не отвечает. Он просто улыбается Крису, скользя внимательным прозрачным взглядом. И тот, скомкано улыбнувшись в ответ, выходит в коридор.

И уже лежа в постели, тихо повторяет в пустоту:

– Я обещаю.

____________________________________________________________________

Простите, что задержала обещанную главу, но у меня возникли некоторые проблемы со временем, а выкладывать не вычитанный текст не хотелось.

Песня - Garmarna – Brun (спасибо Margot, за то, что посоветовала эту прекрасную группу). Та песня, что была указана в предыдущей главе - не так хорошо сочетается с атмосферой, которую я хотела передать.

Могут быть опечатки. Заранее прошу за них прощения.

Глава 12. «Слишком много слов».

Когда Крис открывает глаза – за окном уже светло. Серый свет пасмурного утра пробивается сквозь серые занавески, слабо освещая серую комнату. И Хемсворт ловит себя на мысли, что в доме у музыканта серое почти все. И сам Том... Похоже, он смирился с этим цветом. И уже не пытается что-то изменить.

Крис качает головой и садится в постели. Шарит глазами по комнате, соображая, куда положил штаны...