Идеальный (СИ)

И Криса скручивает судорогой. Его выворачивает ровно на собственные колени. Перед глазами чернота, разбавленная какими-то багровыми всполохами.

Машина резко тормозит, съезжая куда-то вправо, и если бы Крис не был пристегнут, то точно ударился бы головой о торпеду.

– Тише, тише... – осторожная рука гладит по голове, – подожди, сейчас все исправим. Посиди минуту, я достану воду и полотенце.

Хлопает дверь и Крис слышит, как Том возится в багажнике.

Накатывает стыд. Отвращение к себе.

Подобное было с Хемсвортом лишь однажды, лет, наверное, десять назад, по дороге из третьесортного грязного клуба. Крис был обдолбан по самые ногти и в стельку пьян.

Из облеванного салона такси его вытаскивал матерящийся водитель. И Крис тогда еще долго сидел на асфальте, перед домом, тупо разглядывая толстое разлогое дерево.

Правда, существовало одно отличие: тогда ему было хорошо.

– Крис, подними голову, – голос Тома заставляет вздрогнуть.

По подбородку и шее мягко проходится влажная ткань, и Крис почти стонет от удовольствия.

– Дай руку, – Хиддлстон берет его испачканную в рвоте ладонь и вытирает. – Теперь разберемся со штанами.

Том склоняется над его коленями и стирает грязь.

– Теперь тебе придется выйти и подождать пару минут, пока я уберу все, хорошо? – музыкант кладет полотенце на торпеду и отстегивает ремень безопасности Криса. – Сядешь пока назад.

– Я могу и сам все сделать... – мямлит Хемсворт, с трудом выбираясь из автомобиля. От движения живот снова сводит и он со стоном сгибается над обочиной, выблевывая странную дурно пахнущую массу. А Том гладит его по спине, придерживает, не давая упасть на колени.

– Прости, – отдышавшись, выдавливает Хемсворт, не глядя на Тома. Ему кажется, что на лице музыканта отвращение.

– Все хорошо, Крис, – Том отдает Хемсворту бутылку с водой. – Прополощи рот, а остаток выпей. Если тебя вырвет еще раз, это поможет быстрее очистить желудок. Я пока уберу в салоне.

Крис неуверенно кивает и садится на заднее сидение.

Том возится с передним сидением минут десять. Вытаскивает коврик, вымывает его, стирает пятна с сидения.

Начинает темнеть. Они выехали слишком поздно из-за волокиты в прокате и теперь, когда солнце почти зашло, стена леса по краям дороги выглядит совсем неприветливо. А ведь они не проехали и четверти пути.

Все тело пронзает очередной спазм, и Крис привычно сгибается, высовываясь из машины. Его рвет уже четвертый раз за эти десять минут.

Впереди Том щелкает кнопкой, и салон заливает болезненный желтый свет.

– Кажется, все, – Том останавливается перед Крисом. Закатанные рукава привычной белой рубашки, на черных джинсах пятна от воды. – Подождем еще минут двадцать и поедем, если все нормально будет.

– Поедем сейчас, – хрипло просит Крис. – Я возьму пакет.

– Уверен? – холодная ладонь ложится на лоб. И Крис отчетливо чувствует, как чуть царапают кожу когти. И все это настолько дико...

– Скажи... – Хемсворт с трудом сглатывает, – если человек сходит с ума, он это осознает?

– Не знаю, – в глазах Тома мелькает озабоченность. – Что происходит, Крис?

– Я просто спросил, – Крис опускает голову.

– Ничего... – музыкант вдруг нагибается и целует куда-то в макушку. – Тебе просто нужно отдохнуть. Все будет хорошо, поехали.

И помогает пересесть на переднее сидение.

***

Когда Крис засыпает, безвольно склонив голову на грудь, Том снова притормаживает у обочины, тянется за курткой на заднее сидение, вытягивает из кармана обезболивающее. Некоторое время нерешительно вертит баночку в пальцах, а потом достает таблетку. Запивает водой и снова трогается с места.

Он должен быть в форме.

__________________________________________________

My chemical romance - The Sharpest Lives

Глава 26. «Трасса».

Асфальт мягко шуршит под колесами. За окном мелькают фары встречных машин, черные деревья, редкие столбики со светоотражателями. И Тому кажется, что он попал в мир призраков. В ту самую пугающую вселенную из детских снов, когда ты можешь только видеть, но не ощущать.

Веки наливаются свинцом. Чтобы приподнимать их снова и снова требуются, кажется, все силы, оставшиеся в измученном, лишенном отдыха организме. Даже тупая боль в спине и груди уже не отвлекает. Хочется лечь щекой на руль, закрыть глаза и отключиться.

Хиддлстон сжимает пальцы, а потом плавно давит на педаль тормоза, снова съезжая к обочине.

Так продолжаться больше не может. Нужно развеяться. Пройтись пару кружков вокруг машины, посетить придорожные кусты.

Том ставит нейтралку, дергает ручник и глушит машину. Бросает короткий взгляд на привалившегося лбом к стеклу Криса и осторожно, стараясь действовать как можно тише, приоткрывает дверь.

На улице прохладно. Если не сказать холодно. Изо рта, едва Том приоткрывает его, чтобы облизнуть губы, вырывается облачко пара. Хиддлстон хвалит себя, что надел куртку и трясет головой, прогоняя сон.

Не мешало бы сходить облегчиться.

Том подходит к краю обочины, оглядывается в поисках удобного спуска к лесополосе.