Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Потомки Файзуллы во главе с Муллой Рустамом не скрывали стремления завладеть землей Джалаира. Они всенародно объявили о своих намерениях, присвоив после российского завоевания пастбище в горной местности Кара-Кудук и начав возделывать эту землю. Тогда джалаирцы, в частности группа людей под началом некоего Ибраима, стала жаловаться, что испокон веков эта земля использовалась под пастбища и лишь малая ее часть была отведена под сельскохозяйственное производство. В начале 1884 года другая группа истцов обвинила Муллу Рустама и еще шестерых человек в том, что они незаконно захватили земли и отказывают джалаирцам в доступе к ней. Противники Муллы Рустама привлекли к делу внимание русских властей. Обратившись к колониальной администрации с прошением, недовольные джалаирцы заявили, что имеют в собственности около 1000 батманов унаследованной от предков земли, включающей в себя пашни и летние пастбища (тахминан минг батманлик ер кадим ал-аййамдан ата-бабамиздан килган экин ва яйлав джайларимиз эди). Согласно прошению, Мулла Рустам и его соратники распространяли слухи, что земля в Кара-Кудуке была якобы ими куплена (сатиб алдук диб). Данный документ, важность которого для исхода дела мы обнаружили уже многим позже свершившегося факта, помещает последовавшие события в контекст имперского законодательства: мог ли Мулла Рустам со своими родственниками действительно купить эти земли?[591] За прошением последовала инспекция, в ходе которой Мулла Рустам, пытаясь отстоять право собственности на земли, проявил резкое поведение. Однако главным оружием в этой войне стали не ножи, а документы. С течением времени количество документов росло, а вместе с ним росло и богатство Муллы Рустама.

Расследование возглавил капитан Рыбушкин, помощник начальника Джизакского уезда. Рыбушкин пришел к заключению, что спорная земля никогда не была пахотной, но представляла собой летнее пастбище, принадлежащее джалаирцам. Если бы землю стали возделывать под сельскохозяйственные культуры, то кочевники лишились бы летних пастбищ. Соответственно, Рыбушкин решил, что обеим сторонам было запрещено превращать спорные земли в пашни; при этом джалаирцы были вправе использовать их под пастбища для скота. В этой связи русские власти распорядились запретить распашку земель до проведения поземельно-податных работ; джалаирцам разрешалось пасти на этих землях скот. Данное решение было отражено в Постановлении № 2674 генерал-губернатора от 22 апреля 1882 года[592].

Группа под началом Ибраима была недовольна решением российских властей. Через несколько месяцев члены этой группы направили администрации жалобу, что новый запрет на пахотные работы якобы ударил по их финансовому благосостоянию, поскольку урожаи значительно снизились. Ибраим и его сородичи просили русских чиновников дать разрешение на распашку того же участка, заявляя, что он «принадлеж<ит> нам»[593]. Начальнику Джизакского района Панкратову данный аргумент показался убедительным. Районный начальник решил, что Ибраим защищает бедняков от нападения группировки богатых, возглавляемой Муллой Рустамом. Панкратов был убежден, что прошение Ибраима «справедливо», и заключил, что разумным будет выделить часть пастбищ в распоряжение группы под распашку и засев[594]. Прямой руководитель Панкратова, начальник Ходжентского уезда, в целом согласился с наблюдениями своего подчиненного, однако заметил значительное противоречие между предложением относительно участка земли и информацией по делу, представленной Панкратовым[595]: означенная земля никогда не обрабатывалась плугом и испокон веков находилась «в пользовании кочевников». «Следовательно, – спрашивает начальник Ходжентского уезда, – если эту землю распашут, то не стеснено ли будет кочевое пастбище? В отрицательном случае, если кочевники имеют достаточно земли для пастбища, то прошу разрешить запашку бедной партии»[596]. Мы видим, что русские автоматически подразумевали, что те, кто пользовался пастбищами, непременно были кочевниками.

Как и в предыдущем случае с землей в Узун-Сае, тяжущиеся стороны в итоге обратились в народный суд за мирным разрешением спора. Мулла Рустам, выступая от сорока домохозяйств, подписал документ о разрешении спора с группой Ибраима по поводу территории в Кара-Кудуке, представляющей собой необрабатываемые и пастбищные земли (замин-и буз-и мар‘ат ва йайлав). В обмен на снятие претензий значительная часть земли в Кара-Кудуке передавалась в совместную собственность Муллы Рустама, его брата Хасана и сообщества, от имени которого они выступали (ба майан ва джама‘а-и му‘аккалин махсус гарданида)[597].