Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Таким образом, подав жалобу на односельчан, мусульмане могли добиться права на пастбищные угодья, впоследствии заверив данное право актом о мирном урегулировании спора. Для обоснования своей позиции перед русскими властями достаточно было продемонстрировать документ народного суда, подтверждающий право на землю. Джалаирцам было известно, что бюрократическое оформление права собственности сыграет ключевую роль в захвате пастбищ. Едва только Мулла Рустам получил копию документа о праве собственности на пастбища, двое членов его группы вновь подали жалобу русским властям:

В этом году съезд народных судей вынес решение по поводу земли в Кара-Кудуке. Судьи предоставили две копии решения: одну для нашей группы в сорок домохозяйств, другую – для группы Ибраима в шестьдесят домохозяйств. Теперь, когда мы предложили разделить землю между нашими сорока дворами и вспахать ее, Мулла Рустам заявил, что решение касается его одного и к нам не относится. Дабы избежать дальнейших споров, мы просим вас отдать приказ о разделении нашей земли[598].

Немедленно на место был выслан зааминский аксакал для проведения расследования. В докладе джизакским властям он объясняет, что в борьбе за Кара-Кудук жители поселения Джалаир разделились на две группы, первая из которых составила шестьдесят домохозяйств, а вторая – сорок. Первая группа заявила о намерении распахать спорную землю. Вторая группа во главе с Муллой Рустамом утверждала, что землю нельзя распахивать, но следует ее сохранить в качестве летнего пастбища. Однако Мулла Рустам солгал; получив землю в собственность, его люди начали ее возделывать:

Пользуясь водой из небольшой реки неподалеку, распахивая и обрабатывая землю, Мулла Рустам со своими людьми заявил, что означенная земля принадлежит ему [ерим хакким]. Они посеяли шесть пудов ячменя [1 пуд семян дает около 100 кг ячменя]. Еще пять пудов ячменя они выращивают в местности Иланлы, на пастбище вверх по течению от Кара-Кудука. Кроме того, еще выше по течению он распахал землю примерно на шестьдесят пудов, в прошлом уже паханную [ак ер]. Часть этой земли занята пшеницей, другая часть – ячменем, оставшаяся часть необработана [курук]. Наверху также есть пруд [хавз], из которого берут воду для орошения[599].

Чтобы закрепить свое право на пахотную землю, Мулла Рустам сообщил членам своей группы, что уплатил за нее налог, и попросил их поучаствовать в налоговых расходах. Двадцать одно домохозяйство из сорока отказалось платить; кроме того, они потребовали выделить им надел (хисса) в собственность, чтобы обрабатывать его независимо от остального сообщества (ира‘ат киламиз). Мулла Рустам был против и потребовал от несогласных сперва уплатить долю налога на пашни в Кара-Кудуке. «Если двадцать одно домохозяйство не сможет заплатить, – решает Мулла Рустам, – пусть продолжают использовать землю под летнее пастбище».

Зааминский аксакал первым осознал, что если молва об этом деле распространится, то и другие джамааты попытаются захватить пастбища под сельскохозяйственные нужды. Поэтому он проинформировал русских чиновников, что кара-кудукскими землями пользуется и другое сообщество, а именно джамаат Турк, имеющий право пасти скот на этих землях в течение двух летних месяцев ежегодно. Аксакал также предупредил военно-гражданскую администрацию, что если с двадцати одного двора действительно будет собран налог и Мулла Рустам с джалаирцами получат право обрабатывать пастбищную землю, то туркцы могут выдвинуть аналогичные требования. Очевидно, старейшина Заамина предлагал российским властям оставить землю в Кара-Кудуке под пастбища, чтобы избежать конфликтов и народных волнений[600].

За день до того, как зааминский аксакал выслал доклад уездному начальнику, члены джамаата Турк сделали стратегический ход и обратились к российским властям с прошением: