Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Мы видим, что балгалинцы подали жалобу на решение съезда казиев. Дело было рассмотрено в окружном военном суде в Самарканде. Были взяты показания нескольких свидетелей, в том числе поземельно-податного комиссара капитана Рубахина, который представил взгляд на конфликт изнутри. Капитан Рубахин заявил, что спор был инициирован несколькими «недобросовестными» жителями Джалаира во главе с ‘Али-беком (сыном Муллы Рустама), «бывшим волостным, сидевшим в тюрьме за подкуп». Свидетель отметил, что единственным доказательством, которое ‘Али-бек представил в пользу своих заявлений, были материалы заседания народного суда 1881 года, в которых был кратко означен факт раздела земли между жителями Джалаира и Балгалы. Комиссар также подчеркнул, что джалаирцы воспользовались отсутствием иных документальных свидетельств раздела земли, которые дали бы более подробную картину дела. Тем не менее Рубахин был твердо убежден, что ответственность за несправедливое решение лежала на

небрежности съезда, которая, обнаружившись во всей полноте <…> оправдала надежды джалаирцев. Приняв на рассмотрение дело по этому спору, съезд должен был, согласно данному Вами приказанию, определить по шариату границу богарных земель джалаирцев по смежности с Шаид-Балгалы и этим закончить свое дело, – между тем, не исполнив Вашего приказания, не исследовав документа (васики), не быв на месте и не осмотрев указанных в документе, уже разделенных ирригационных земель, съезд ни с того ни с сего разделил кишлак Шаид-Балгалы, причем клеверные поля, два мазара, мечеть и 21 двор с постройками и лесонасаждениями, находившиеся у жителей в бесспорном, постоянном потомственном владении, пользовании и распоряжении[612], отнесены к Джалаиру на основании только принятой присяги несколькими подозрительными туземцами, не знавшими даже, как выяснилось на нашем опросе, в чем именно они присягали. Решение безусловно неправильное, пристрастное, несообразное ни с какими законами, и я считал бы обязательнейшим для себя долгом хлопотать везде, где только можно, о безотлагательной отмене его, а также о непременном привлечении всего состава съезда к ответственности за неисполнение приказания, за проявление крайней небрежности в своем серьезном и важном деле, за умышленно недобросовестный подбор свидетелей, за такое явное, наглое издевательство над правосудием[613].

Вряд ли этот возмущенный рапорт капитана Рубахина убедил русские власти ограничить амбиции Муллы Рустама и его сына. Однако Самаркандский окружной суд, по всей видимости, легко нашел нужные аргументы в пользу пересмотра решения казиев. В результате пересмотра военные чиновники постановили, что съезд нарушил государственный закон (ст. 211 Положения об управлении Туркестанским краем), согласно которому народные суды имели право слушать лишь дела физических лиц, в то время как сельские общества являлись юридическими лицами. Следовательно, дело подпадало под юрисдикцию русских мировых судов. Таким образом, решение народного суда было отменено[614]. На этот раз одного свидетельства о мирном урегулировании дела оказалось недостаточно для захвата пограничных земель (ил. 2).

Выводы