Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Конфликт по поводу вакфа ‘Иса Ходжи кази-калана породил целый ряд судебных дел, в ходе которых мусульмане обращались к имперскому праву в попытках присвоить имущество, ранее пожертвованное в вакф[734]. В отсутствие прецедентов, однако, изъятие имущества из вакфа не всегда было легкой задачей. Без сомнения, русские критически относились к требованиям упразднить вакф, поскольку такие требования произрастали исключительно из желания присвоить вакфное имущество, а следовательно, в их основе лежал злой умысел[735].

Попытки добиться упразднения вакфов мы встречаем не только в Ташкенте, но и в других областях Туркестанского генерал-губернаторства. Например, в 1904 году человек по имени Михаил Иванович Райков, выступая от лица жителя Ходжента Муллы Мир-Умара, потребовал от ходжентских властей изъять из вакфа два участка земли. За двенадцать лет до этого отец Муллы Мир-Умара, Ходжа Мир-Салим, построил в Ходженте медресе и сделал несколько участков земли вакфом в поддержку этого мусульманского учреждения. Согласно условиям вакф-наме, доходы от вакфных земель обеспечивали содержание самого здания, заработную плату мутаваллию и учителю, а также стипендии для учащихся. Чтобы оформить вакф, Ходжа Мир-Салим обратился в народный суд; однако казий отказался заверять вакф-наме, поскольку, как мы видели выше, согласно Положению об управлении Туркестанского края, для учреждения вакфа требовалось участие русской администрации. Тогда Ходжа Мир-Салим сам составил документ и до своей смерти в 1904 году выступал в качестве мутаваллия вакфа, существующего де-факто, но не де-юре. Перед смертью он передал пост мутаваллия своему сыну Мир-Утману Ходже, младшему брату Муллы Мир-Умара. Старший брат, будучи не согласен с решением отца, потребовал упразднения вакфа и признания вакфной земли своей собственностью[736].

Выводы

Среднеазиатские мусульмане, подававшие жалобы против вакфов, по всей вероятности, знали, что полномочиями по пересмотру судебных решений обладали прокуроры окружных судов[737]. Очевидно, мусульмане-просители также понимали, что прокуроры склонны принимать решения, отменяющие постановления казиев[738]. Более того, согласно постановлению, принятому Сенатом в 1904 году, юрисдикция русских судов распространялась на дела о вакфном имуществе. Несомненно, Хидир ‘Али Ходжа и другие колониальные подданные (а также русские адвокаты, чьими услугами они пользовались) были в курсе этих благоприятствующих обстоятельств[739].

Как очевидно из рассмотренных выше дел, среднеазиатские подданные руководствовались правовыми концепциями Устава гражданского судопроизводства Российской империи и Положения об управлении Туркестанским краем, а также использовали принцип прецедента. Действительно, приведенные примеры и подобные им дела свидетельствуют о юридизации мусульманских сообществ Средней Азии в период после российского завоевания. Под юридизацией я здесь понимаю возросшее количество обращений к услугам юридических специалистов, порожденное возросшей необходимостью в правовом урегулировании различных вопросов[740]. К началу XX века мусульмане Российской империи имели за плечами уже несколько десятилетий опыта взаимодействия с русской бюрократией, в результате чего у них развилось понимание правовых механизмов империи. Это позволило местным жителям активно участвовать в форум-шопинге, то есть выбирать судебные инстанции, руководствуясь личной выгодой.

Мусульмане русского Туркестана прагматично подходили к юридическим услугам, будь то услуги шариатского суда или же суда имперского права. Если мы допустим, что правосудие в Средней Азии, как и в Европе, было всенародным представлением, основанным на «принципе публичности»[741], то можно утверждать, что и в более ранние времена наследники основателя могли иметь желание упразднить вакф, однако редко обращались в суд; ведь в случае проигрыша они бы заработали себе плохую репутацию (fama)[742].

При русском правлении положение дел изменилось. Во-первых, с введением Положения об управлении Туркестанского края пошатнулась правовая позиция вакфов. Регистрация вакфов теперь требовала строго определенных бюрократических процедур, в результате чего мусульманам стало проще подвергать сомнению действительность вакф-наме и завладевать вакфным имуществом. Колониальная бюрократия внесла свой вклад в создание обстановки, в которой положение вакфов стало менее надежным. Во-вторых, проанализированные здесь случаи демонстрируют, что изменение существующей подсудности дел позволило колониальным подданным обращаться в судебные инстанции, не применяющие исламское право. Очевидно, институциональная структура колонии позволяла подданным обращаться в разные суды с одним делом несколько раз и получать положительный исход. Чтобы попытаться аннулировать вакф, необходимо было лишь обратиться к властям с повторной жалобой; Хидир ‘Али Ходжа и ему подобные участники судебных процессов активно пользовались этой возможностью.