Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Так как Хамида-Биби была неграмотна[869], она не могла самостоятельно составить прошение городскому начальнику. По всей вероятности, ей помог человек, вошедший в ее положение. Во-первых, просительница не ограничилась просьбой установить истину. Она смело предложила начальнику Ташкента вынести решение на основании показаний четырех свидетелей, присутствовавших на судебном слушании о разделе имущества[870]. По всей видимости, Хамида знала, что если этих четверых мужчин вызовут в суд второй инстанции, то они встанут на ее сторону. Во-вторых, о причине составления прошения многое говорит форма изложения претензий. Основным предметом беспокойства автора стала чересчур маленькая сумма наличных, разделенных между наследниками. По-видимому, составительница прошения надеялась, что должники выплатят наследникам то, что причиталось покойному, казий потребует меньшую оплату за свои услуги, а брат Мухаммада Риза-бая не получит крупную сумму за отказ от иска. Подавая прошение, вдова надеялась, что съезд казиев постановит иным образом разделить наследство и увеличит таким образом ее долю.

Прошение дошло до Нила Сергеевича Лыкошина, под ответственность которого уездная канцелярия поместила район Ташкента, где проживало мусульманское большинство[871]. Лыкошин был одним из лучших востоковедов Российской империи на службе в Туркестане. Как предписывалось Положением, Лыкошин передал прошение на рассмотрение съезда казиев. Любопытно, что русский чиновник потребовал от съезда «обсудить справедливость по шариату» и предоставить «подробное заключение со ссылками на книги шариата» о том, какую сумму следует требовать казию за оформление раздела наследства[872]. Казии без промедления ответили[873], что Мухитдину Ходже не следовало при составлении описи наследства подсчитывать долги, причитающиеся покойному, и что судья потребовал за свои услуги «больше определенного в шариате». Данный ответ не удовлетворил Лыкошина: утверждение было голословным[874]. Он потребовал предоставить другое юридическое заключение и включить в него подробные ссылки на правовые источники. Ниже мы видим, как съезд казиев справился с этим заданием, составив документ, который мы можем назвать «фетвой для русских»[875]:

Пять источников говорят, что при отсутствии состава наследства, то есть если наличные деньги составляют обязательство другого лица или же, в случае земельной собственности, если последние находятся во владении другого лица, не следует проводить раздел и взимать плату: книга Муллы Шамса Мухаммада, «Фатава-и Хамидийа»[876], «Бахр ал-Манафи‘»[877], «Татархани»[878], «‘Аламгири»[879]. Пять источников говорят, что казий имеет право взять себе одну двухсотую часть при разделе имущества между наследниками и оформлении актов о разделе[880]: «Бахр ал-манафи‘»[881], «Хуласат ал-фатава»[882], «Мухтар ал-ихтийар»[883], «Джавахир ал-фатава»[884], «Хазинат ал-фатава»[885]. С незапамятных времен в нашем крае полагаются на общепринятую практику (та‘амул). Вот сборники фетв, явно указывающие, что судьи в этом краю обязаны руководствоваться данной практикой[886]: «Ашбах»[887], «Чалаби»[888], «Маджма‘ ал-ахкам»[889], «Тахави»[890], «Адаб ал-муфтийин»[891], «Татархани»[892], «Фусул-и ‘Имади»[893], «Хуласат»[894], «Кабири»[895], «Бирджанди»[896], «Зубдат ал-Усул»[897], «Закира»[898], «Садр аш-Шаид»[899]. Не следует руководствоваться заключением, отступающим от [сказанного в] этих книгах[900]. Прежние съезды казиев до нас следовали практике, указанной в данных книгах, и выпускали постановления для царского управления[901].