Теперь, когда ташкентские колониальные органы получили ясные юридические инструкции по оценке поведения Мухитдина Ходжи, начальник Ташкента мог допросить обвиняемого лично и потребовать объяснить, почему за услуги была взята именно эта сумма. Городской начальник, как и Лыкошин, попросил «подкрепить свои объяснения со ссылками на подлежащие книги шариата». Разумеется, начальник хотел выяснить, отступало ли поведение Мухитдина Ходжи от норм, указанных съездом казиев. Ниже я привожу доклад (