Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Так обстояло дело с землей, жалованной эмиратом частным лицам или сообществам. Фактическое распоряжение (тасарруф ба-тарик-и милкийат-и зи ал-йад) этой землей «с незапамятных времен» (аз кадим ал-аййам) служило основанием для права собственности. Таким образом, человек, распоряжающийся подобным участком земли, воспринимал его как свою частную собственность (махсус)[524]. Особо сложный случай с точки зрения права представляли собой летние пастбища. Обычно для летнего выпаса скота использовались богарные земли в горах. Они находились вдали от кишлаков (зимних поселений), жители которых занимались земледелием. Пастбища имели статус государственной земли (мамлака), и правитель мог дать разрешение скотоводам, занимающимся отгонным животноводством, перегнать скот на эти земли. Помимо этого, правитель мог передавать узуфрукт с пастбищных земель третьему лицу – к примеру, знатному человеку или саиду (потомку святых) – и таким образом делать пастбища источником дохода с откупа[525]. Несмотря на то что правовой статус летних пастбищ не позволял им стать чьей-либо частной собственностью[526], группы скотоводов все же могли воспринимать их как таковую, поскольку испокон веков имели доступ к ним и право пользования ими. По всей видимости, нестабильность климата сделала земли пригодными и для сезонного земледелия, и кочевники стали строить на них амбары и овины. Некоторые кочевые группы, вероятно, пытались посягнуть на государственные земли и сами получить право собственности. Однако государство, посылая своих представителей на местность, ежегодно восстанавливало существующий порядок. Также очевидно, что группам скотоводов редко требовалась нотариальная гарантия прав на пастбища. Однако с приходом русских завоевателей положение дел существенно изменилось. Произошел переход от гибкой системы аграрных отношений, основанной на узуфрукте, к системе, в основе которой лежало право собственности, подтверждаемое юридическими документами.

2. Русские подходы к землевладению и землепользованию в туркестанском генерал-губернаторстве

Начиная с 1867 года почти два десятилетия русским Туркестаном правил генерал-губернатор фон Кауфман. Его правление опиралось на Временное положение об управлении Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей, подготовленное особой Степной комиссией. Одновременно фон Кауфман пытался разработать для Туркестана новый свод положений о земельном праве. Он учредил несколько комиссий, занимавшихся сбором правовых актов и трактатов, составленных на местных языках. Целью комиссий, как неоднократно подчеркивалось, было описание аграрных отношений и форм землевладения, принятых в Средней Азии.

2.1. Локальные знания и их колониальное применение

1869 год стал важным в истории колониального земельного законодательства в Туркестане. Управление генерал-губернаторства получило доклады востоковеда Александра Людвиговича Куна (1840–1888) и полковника Михаила Никитича Николаева. Доклады демонстрировали, что до русской колонизации в Средней Азии земельные права пересекались с фискальными привилегиями, что подчас вело к возникновению непростых правовых ситуаций. Ознакомившись с этой информацией, управление посоветовало фон Кауфману организовать комиссию по изучению аграрного вопроса[527]. Во главе комиссии встал генерал-майор Андрей Иванович Гомзин (ум. 1885), который возглавлял управление генерал-губернаторства с 1869 по 1877 год[528]. Вместе с ним в комиссию вошли губернаторы всех областей Туркестана и несколько информантов из коренного населения. Доклады комиссии представляют большую важность и будут полезны для нашего исследования. Они позволят нам отследить генеалогию российского земельного законодательства в Туркестанском генерал-губернаторстве. Как мы увидим, вступившее в силу в 1886 году Положение об управлении Туркестанским краем задействовало некоторые концепции землевладения, обнаруженные и сформулированные комиссией генерал-майора Гомзина. Изучение докладов комиссии также поможет нам увидеть, как колонизаторы пытались использовать преемственность законодательства в своих личных целях.