Идеи с границы познания. Эйнштейн, Гёдель и философия науки

Все это диктует нам здравый смысл. Но давно доказано, что руководствоваться здравым смыслом в познании мира не всегда так уж хорошо. А сильнее всего сопротивляется нашему пониманию на сегодня сознание как таковое. Как электрохимические процессы в комке серого вещества, нашем мозге, запускают ослепительный калейдоскоп сознания с его радостными взлетами, приступами боли и промежутками спокойного довольства жизнью пополам со скукой? А может быть, все еще удивительнее – и эти процессы и есть сознание? Это называли и «важнейшей проблемой биологии», и даже «последним рубежом науки». Эта загадка поглощает интеллектуальную энергию нейрофизиологов, психологов, философов, физиков, программистов, а иногда и Далай-ламы. Проблема сознания оказалась такой неподатливой, что некоторые из этих мыслителей даже выдвинули гипотезу, которая на первый взгляд кажется если не откровенным безумием, то жестом отчаяния. Возможно, говорят они, сознание не ограничено мозгом некоторых животных. Возможно, оно вездесуще, присутствует во всех фрагментах вещества вплоть до галактик, с одной стороны, и электронов и нейтрино – с другой, в том числе и в предметах среднего размера, вроде стакана воды и комнатного растения. Более того, оно не возникло внезапно, когда некоторые элементарные частицы на одной планете случайно сложились в нужную конфигурацию – нет, сознание присутствовало в космосе с самого начала времен.

Учение о том, что все в мире фундаментально обладает сознанием, называется «панпсихизм». Несколько десятков лет назад американский философ Томас Нагель показал, что такой вывод неизбежно следует из некоторых совершенно разумных предпосылок. Во-первых, наш мозг состоит из материальных частиц. Во-вторых, эти частицы в определенных сочетаниях порождают субъективные мысли и чувства. В-третьих, физических качеств как таковых недостаточно, чтобы объяснить эту субъективность (какие физические формулы способны породить неописуемое ощущение, которое возникает, когда надкусываешь клубничину?!).

Далее Нагель утверждает, что свойства сложной системы вроде мозга не могут возникнуть из ничего, они должны складываться из свойств наименьших составных частей этой системы. А следовательно, наименьшие составные части и сами обладают субъективными чертами, которые в нужных сочетаниях составляют наши мысли и чувства. Однако электроны, протоны и нейтроны, составляющие наш мозг, – те же, что и во всем остальном мире. Значит, частички сознания есть во всей Вселенной.

Иногда утверждают, что сознание – свойство производное, то есть возникает из взаимодействия нейронов у нас в мозге, как, скажем, текучесть жидкости возникает из взаимодействия нежидких молекул. Однако это неверная аналогия. Свойства жидкости при всей их непредсказуемости все же логически зависят от физических свойств отдельных молекул. Сознание устроено иначе. Его субъективные черты невозможно вывести из физических фактов низшего уровня. Возникновение сознания из физического вещества – это как-то слишком радикально, других таких примеров наука не знает. Так утверждают панпсихисты.

Сам Нагель все же не признает панпсихизм, однако сегодня эта доктрина, можно сказать, в моде. В его пользу высказывались и австралийский философ Дэвид Чалмерс, и британский философ Гален Стросон, и оксфордский физик Роджер Пенроуз. Но есть и такие, например, американский философ Джон Сёрл, кому сама эта мысль кажется нелепой.

Те, кто скептически относится к панпсихизму, высказывают самые разные опасения. Как именно частички сознательной пыли с их предположительно простыми ментальными состояниями могут в сочетании давать весь спектр сложных чувств, которые возникают у нас, людей? Ведь если собрать в одной комнате несколько человек, их индивидуальные сознания не образуют единый коллективный разум. Или все же образуют?

Далее, надо учесть неприятное обстоятельство, что невозможно научными методами проверить, есть ли ментальные переживания, скажем, у Луны. (То же самое относится и к людям: как доказать, что твои коллеги – не неразумные роботы вроде командора Дейты из «Звездного пути»?) Наконец, сама мысль, что что-то вроде фотона обладает прото-эмоциями, прото-убеждениями и прото-желаниями, выглядит как-то диковато. Чего, в самом деле, может желать фотон? «Может, он хочет быть кварком!» – съязвил один анти-панпсихист.

Вероятно, проще посмеяться над панпсихизмом, чем опровергнуть его. Но даже если этот путь к пониманию сознания окажется тупиковым, он все же помогает нам избавить свое мировоззрение от налета провинциальности. Мы – биологические существа. Мы существуем благодаря самовоспроизводящимся химическим веществам. Мы регистрируем информацию из своего окружения и действуем в соответствии с ней, чтобы это самовоспроизводство продолжалось и дальше. Побочным продуктом этого процесса стал мозг, к которому мы питаем нежные чувства и считаем его самой сложной системой во Вселенной. А на грубое неодушевленное вещество мы посматриваем свысока.