Идея социализма : попытка актуализации

Предпосылку либеральной модели общества составляет, на первый взгляд, почти неоспоримая идея, согласно которой о социальной свободе можно осмысленно говорить только там, где субъект может возможно более беспрепятственно и непринужденно следовать в своих действиях своим собственным намерениям; эта свобода действий должна находить себе границу только в том, чтобы она не приводила к таким последствиям в действительности, которые могли бы ограничивать свободу действий сосуществующих с ним субъектов. Поэтому либерализм уже весьма рано соединяет намерение дать всеобщую гарантию подобной свободы с мыслью о таком правопорядке, который должен гарантировать, что индивид вправе беспрепятственно действовать по своему усмотрению в той мере, в какой это допускается равновеликим притязанием на такую же свободу каждого другого. Правда, затем эта исходная либеральная модель получает первое усложнение у Руссо и вслед за ним у Канта, разделяющих друг с другом убеждение в том, что об индивидуальной свободе не может идти речи там, где мотивирующие человеческие действия, намерения обусловлены не собственным умыслом, а просто естественными побуждениями, а потому оба эти мыслителя связывают свободу, до тех пор остававшуюся неопределенной во внутреннем мире души, с дополнительным условием: чтобы находящееся в начале принятие решения могло составлять акт самоопределения, посредством которого субъект гарантирует, что исходит только из целей, полагаемых его собственным разумом⁴¹. С этим переходом от «негативного» понимания свободы к «позитивному», как назовет впоследствии Исайя Берлин шаг, совершенный Руссо и Кантом, чтобы предостеречь от такого шага в политическом смысле⁴², все ранние социалисты, очевидно, в значительной степени согласны, ибо даже если они не желают принимать к сведению отдельные аргументы в пользу этой новой модели, им однако же благодаря общественному договору или благодаря моральной философии Канта кажется почти самоочевидным представление о том, что индивидуальная свобода может существовать только при рационально постижимых, а стало быть, не сугубо естественным порядком диктуемых целеполаганиях. Впрочем, в определении того, что должно именоваться в данном случае «рациональным», они, конечно, не следуют предложениям Канта; ибо они не признают, что для того, чтобы результирующие действия можно было называть «свободными», необходима вначале индивидуальная процедура проверки наших собственных максим. Они следуют скорее Руссо или, как в случае Маркса, Гегелю, которые, хотя и по различным причинам, исходят из того, что индивидуальные намерения могут рассматриваться как в достаточной мере «свободные» там, где они направлены на удовлетворение либо неиспорченных, «естественных» потребностей, либо потребностей, соответствующих историческому состоянию разума⁴³. Таким образом, индивидуальная свобода означает для социалистов до сих пор только возможность деятельной реализации собственных свободных, а именно более или менее разделяемых всеми намерений, не подлежащих никакому принуждению, кроме того, которое вытекает из равновеликих притязаний всех других членов общества на такую же свободу.