Идем правее, на солнце, вдоль рядов кукурузы. История чудесного спасения глазами бортпроводника

Одной двери мало. Нужно открыть второй аварийный выход по левому борту, чтобы поскорее вывести пассажиров из воздушного судна и дать им возможность уйти на безопасное расстояние. Я проталкиваюсь сквозь толпу эвакуирующихся к аварийным дверям напротив. Там уже стоят люди и ждут начала эвакуации. Никто не паникует. Бросаю короткий взгляд в окошко. Огня и задымления нет. Значит, можно открывать. Осматриваю ручку селектора. Все в порядке! Положение armed и красное табло. Трап в состоянии готовности. И снова я поднимаю селектор открытия двери до упора, как учили на уроках АСП (аварийно-спасательной подготовки). Вроде все идет по плану.

Не тут-то было! Дверь начинает отъезжать в строну как обычно, но я не слышу шипения сжатого воздуха. Понимаю, что это непорядок. Так быть не должно. И в этот момент массивная конструкция замирает, открывшись примерно наполовину. Видимо, корпус повредился при посадке, и механизмы заело. Я тут же вспоминаю слова преподавателя курса по АСП: «Если аварийная дверь не открылась сама по какой-то причине, то человеческих усилий не хватит, чтобы ее открыть».

В этот момент пассажир предлагает помочь с дверью и направляется ко мне. Быстро отстраняю его в сторону, загораживаю выход и как можно строже кричу, чтобы он не подходил к проему. Не приведи бог, если он выпадет наружу и травмируется после всего, что произошло. Скорее от отчаяния, чем веря в успех, я изо всех сил толкаю аварийную дверь одновременно ногой и рукой.

Наверное, стресс придает людям нечеловеческие силы. Дверь начинает медленно открываться. Вот тебе и уроки АСП! Все же можно открыть, если попытаться. Не уверена, что смогу повторить это еще раз.

Второй аварийный выход открыт полностью, но резиновые сходни так и не появились. Дергаю за ручку дублирования, или, как ее еще называют, «ручку ручного наполнения трапа». Она находится сверху в проеме двери и опечатана пленкой. Рукоятка легко выходит из паза, и я с облегчением слышу уже знакомое шипение. Трап начал надуваться. Проходит буквально несколько мгновений, и он уже готов принять эвакуирующихся.

Я командую пассажирам покинуть салон. Сама в этот момент оборачиваюсь. Оказывается, внутри самолета почти никого не осталось. Несколько человек стоит за моей спиной. Больше никого. Удивительно, как быстро можно покинуть самолет. Никто не испугался выпрыгнуть на шаткую резиновую поверхность. Взрослые придерживали детей и помогали пожилым. Настоящая командная работа! И тут очередь на эвакуацию неожиданно закончилась. Неужели никого больше нет? Посмотрев направо и налево, никого не вижу.

Пробегая вдоль пассажирских рядов, заглядываю между сидений, проверяю, что все эвакуировались. Для верности бегу в обратную сторону по проходу. В салоне пусто. В этот момент оборачиваюсь и вижу Яну. Она мне кричит: «Аля, все вышли, эвакуируемся!» Киваю головой и выхожу из аварийного выхода. Все как учили. Группируюсь и спускаюсь по резиновому основанию на землю.

Уже внизу понимаю, что земля очень влажная, ноги мгновенно проваливаются и утопают, обувь сковывает шаг. Идти на каблуках практически невозможно. Снимаю туфли и беру их в руки. Так удобнее. Оборачиваюсь и смотрю на наш самолет. С выкинутыми трапами Арбузик смотрится не так красиво, как на взлетном поле. Бесформенные резиновые баллоны, как уродливые чужеродные тела, прилипли к плавным изгибам корпуса. Над двигателем поднимается небольшой дымок.

Тут неожиданно приходит озарение. Только сейчас я понимаю, через какие опасности мы все прошли. До этого момента почему-то не было ощущения беспокойства за свою жизнь. Все мысли только об одном – как быстрее вывести пассажиров. Происходящее выглядело как испытание на тренажере. И вот сейчас, увидев наш самолет со стороны, я поняла, что это не учеба на стенде.

Раньше никогда не задумывалась, почему на курсах подготовки заставляют наизусть учить команды. Для чего нужно так часто демонстрировать эвакуацию, что через какое-то время можешь найти все эти ручки и двери в полнейшей темноте. Каждый год нам приходится часами делать одно и то же на тренажере. Мы ныряем в холодный бассейн, прыгаем на трапы, кричим команды. Все это для того, чтобы в ситуации опасности не тратить время на размышления. Память все сделает за тебя.

Помню, как уже после этого случая кто-то спросил у Надежды, о чем она думала в тот момент, когда поняла, что падает. Надя – человек прямой – так и ответила: «Ни о чем не думала, повторяла команды и действия при эвакуации». Я находилась рядом и слышала этот разговор. Он мне запомнился.

Я не повторяла команды. Возможно, потому что все произошло слишком быстро. Осознание того, что мы падаем, ко мне пришло практически одновременно с приземлением. Удивительно, как можно запрограммировать человеческое тело и разум. Спустя месяцы после очередного экзамена не задумываясь делаешь то, чему тебя учили: выглядываешь в окошко, открываешь дверь аварийного выхода. Руки действуют так, будто живут сами по себе.