Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

«В 1949 г., оказавшись на пенсии и отойдя совершенно от фольклорных дел, М. К. Азадовский вернулся к декабристам. Несмотря на 20‐летний перерыв, возврат оказался легким, радостным и весьма плодотворным. Получив предложение от Академии наук подготовить для серии “Литературные памятники” полное издание воспоминаний Бестужевых, Марк Константинович за три летних месяца 1950 г. полностью составил эту книгу, написал к ней большую статью, сделал примечания. Затем последовала работа над Раевским, Кюхельбекером, Рылеевым, Якубовичем. “…Я сейчас так вошел в декабристскую колею, что не хочется даже перестраиваться на другой лад. Куча новых замыслов, но не знаю, как реализовать…” – писал он 30 июля 1951 г. И спустя год (9 ноября 1952 г.): “Я сейчас так прочно вошел в эту тему, так вжился в этот мир, что мне ни о чем другом и думать не хочется”. Увенчалось все это единственным в своем роде историко-библиографическим обзором “Затерянные и утраченные произведения декабристов”. Эта работа Азадовского получила чрезвычайно высокую оценку всех писавших о ней рецензентов»[1290].

15 мая 1950 г. он впервые после длительного перерыва посетил Рукописный отдел Публичной библиотеки, затем 18 августа, а осенью 1950 г. он уже работал там довольно часто[1291]. 26 октября 1950 г. он столкнулся там с одним из своих «злых гениев» И. П. Лапицким[1292], который, несмотря на постоянную улыбку, остался верен своим принципам. В 1951 г., в очередном своем доносе на имя Г. М. Маленкова он не преминул упомянуть о восставшем из пепла М. К. Азадовском:

«Основная причина развала работы Института [русской литературы АН СССР], злостного зажима критики и самокритики, процветания семейственности и антигосударственных приятельских отношений коренится в крайней слабости партийной работы в Пушкинском доме: недаром же бюро Василеостровского райкома ВКП(б) признало в январе 1951 г. неудовлетворительной работу парторганизации Пушкинского Дома. Этой слабостью партийной работы и пользуется В. Адрианова-Перетц, объединившая вокруг себя всех активных носителей буржуазной космополитической идеологии.

Показательна в этом смысле сейчас подозрительная активизация небезызвестного М. Азадовского, уволенного в 1949 г. из института. Не без помощи В. П. Адриановой-Перетц этот разоблаченный в 1949 г. растленный буржуазный публицист, который и не думает признавать свои серьезные антипатриотические ошибки, теперь преспокойно печатается в той же серии “Литературные памятники” АН СССР, где самовольно распоряжается В. Адрианова-Перетц. Научная общественность института была возмущена этим фактом “реабилитации” того самого Азадовского, который еще недавно распространял через печатные органы ВОКС за границей гнусную клевету на великого Ленина»[1293].