Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

«29 января 1953 года у него второй инфаркт. После этого начался постепенный уход из жизни, медленное умирание»[1298].

«Весной 1954 г. вышел в свет первый декабристский том “Литнаследства”. Держать в руках это издание было для Марка Константиновича огромной радостью: ему с трудом верилось, что его обзор “Затерянные и утраченные произведения декабристов” увидел, наконец, свет, да еще под настоящей фамилией автора. В ситуации 1954 г. (“оттепель” еще не наступила) столь заметная публикация воспринималась как неоспоримая победа М. К. Азадовского, как важнейший шаг на пути его возвращения в отечественную науку»[1299].

Параллельно с работой для «Литнаследства» Марк Константинович пытался добиться отмены приказа Министерства высшего образования 1949 г. Отдыхая летом 1952 г. в Малеевке – подмосковном доме творчества, куда он получил путевку как член Союза советских писателей, Марк Константинович вместе с Ю. Г. Оксманом выбрался в Москву в министерство для хлопот по этому вопросу, но результата они не принесли. 28 июля 1953 г. М. К. Азадовский писал в Москву к Ю. Г. Оксману:

«Юлиан Григорьевич, Вы – человек мудрый, а сейчас находитесь в центре, многих людей видите и слышите. Дайте совет. Помните, Вы сопровождали меня (ровно год тому назад) в Министерство высшего образования. На бумагу, к[ото]рую я подал Прокофьеву, нет до сих пор никакого ответа (я просил отмены майского приказа 1949 г.). Работать в ВУЗе я не могу – мне уже и говорить трудно, не то что читать лекции – но хочу очистить свою биографию. В начале декабря он (Прокофьев) говорил Гудзию, что вопрос им “изучается”. ‹…› А затем начал было подумывать о письме новому министру культуры [П. К. Пономаренко]. Но зам’ом по высшей школе опять Кафтанов, т. е. тот человек, к [ото]рый и подписал в свое время приказ. И вот не знаю, что предпринять. И посоветоваться здесь не с кем. Горький и длительный опыт советов с ленинградскими друзьями научил меня лишь одному: пользоваться часто ими так, как советовал Гарун-аль-Рашид поступать с советами женщин. Но, к сожалению, их советы всегда противоречивы и прямо противоположны. А иные, к чьим словам и интересно было бы прислушаться, давно уже перестали питать какой-либо интерес ко мне. Например, Михаил Павлович [Алексеев]»[1300].

Юлиан Григорьевич ответил 9 августа: