Идеология русской государственности. Континент Россия

1) на основе концепции «разделения властей» формируется набор органов и должностных лиц, подлежащих прямому, косвенному избранию или назначению, зависящему от результатов выборов. В него включаются только те, кто не наделяется реальной властью или не обладает влиянием на принимаемые решения. Например, в правительстве Великобритании посты министров замещаются при формировании состава кабинета на основании результатов парламентских выборов. Однако реальные решения в министерствах принимаются «постоянными заместителями министров», которые потому так и называются, что назначаются единократно и сохраняют свои посты безотносительно к результатам выборов;

2) считается принципиально важным, чтобы выборы были конкурентными, что создает видимость свободного волеизъявления избирателей, а также фиксирует факт «изменений» (так называемой ротации элит), происходящих в результате выборов;

3) пропагандистский аппарат, включая СМИ и «экспертное сообщество», комментирует политические события в увязке с высказываниями или действиями именно тех лиц, что указаны в п.1. Иные трактовки этих событий, ставящие их в зависимость от обстоятельств, не зависящих от результатов избирательного процесса, публично дезавуируются как «теории заговоров».

Особого внимания заслуживает экспортная версия «демократии», то есть концепция, популяризируемая в странах-конкурентах вроде России.

Как мы уже отмечали, представления, основанные на вере, не обладают деятельностным содержанием, то есть не могут служить основой для проектирования и организации деятельности. В странах, не обладающих собственным опытом демократической организации политической жизни, отсутствуют необходимые для неё структуры распределённой власти. А создать их самостоятельно, руководствуясь только вышеуказанными представлениями, невозможно. Ввиду этого любая попытка переустройства существующей политической жизни на «демократических» основах приводит к следующим двум эффектам:

• ослаблению и разложению сложившихся властных отношений, а в пределе – к уничтожению существующей государственности;

• расчистке места в политической системе для размещения структур «внешнего управления» – компрадорских элит, сознательно предающих национальные интересы ради удовлетворения собственных частных интересов или приобретения власти; разного рода «пятых колонн», поддерживающих такие элиты исходя из собственных интересов и задач или же в добросовестном заблуждении; инфильтрантов, являющихся непосредственными проводниками внешних влияний.

Российская Империя была ещё целью идеологического воздействия: различные внешние политические силы честно популяризировали в ней как демократические, так и социалистические воззрения, основанные на знании. Когда знание принесло победу большевикам, возникший Советский Союз от такого воздействия избавился – Западу оказалось нечего этому знанию противопоставить. Но стоило ВКП(б) оторваться от прочной опоры на знание и предложить советскому народу новодельную светскую веру, как возникла точка уязвимости, которой Запад не преминул воспользоваться. Созданная им концепция «демократии» позволила взломать защитные системы советского общества и привела к крушению СССР. Однако подлинные исторические основания российской государственности, сохранявшиеся советской властью, устояли. И мы по-прежнему стоим под огнем. «Демократия» остаётся главным инструментом в руках тех, кто стремится разрушить нашу государственность и пресечь нашу историю.

Послесловие

«…Куда ж нам плыть?»

А. С. Пушкин

Книга окончена. Но не размышление. Что нам – теперь уже вместе с вами, уважаемые читатели, – ещё только предстоит выяснить и осознать? Одним из самых широко употребляемых слов сегодня является слово «кризис». Оно «как бы объясняет» происходящее, а на деле запрещает думать о нём. Потому и распространено так широко. А ведь суть вовсе не в каком-то безличном мировом «неустройстве», «беспорядке», «диспропорции», а в том, чем заняты, что делают, к чему стремятся конкретные участники мирового исторического процесса. Может быть, они сообща ищут путь к вечному миру и взаимопомощи, всячески пытаются слиться в единое человечество? А чтобы им «помочь», нужно нам всем в это искренне поверить? Желательно взявшись за руки и крепко обнявшись? Мы уверены, что если такие объятия и состоятся, то недосчитаемся многих, кто будет задушен мгновенно или, наоборот, нарочито медленно, насколько позволят стратегия и тактика обмана. Мы знаем на опыте последних тридцати лет, что объявление врага другом в порядке односторонней инициативы ни к чему хорошему не приводит. И не только нас, но и врага. Поскольку он наглеет, распоясывается и теряет способность к рациональному мышлению. А только оно и может быть единственным гарантом коллективной (межгосударственной) безопасности.