Идеология русской государственности. Континент Россия

«Демократия осознаёт саму себя и свои принципы, и она должна быть способна защищать и поддерживать своё представление об общественной и политической жизни, она должна нести в себе общую человеческую веру, веру в свободу…

Вера, о которой идёт речь, есть гражданская или светская вера, а не религиозная.

Что же в таком случае есть объект светской веры, о которой мы говорим? Этот объект является лишь практическим, а не теоретическим или догматическим. Светская вера, о которой идёт речь, имеет дело с практическими принципами, которые человеческое сознание может стараться оправдать (насколько успешно – другой вопрос) с совершенно различных философских точек зрения…

Таким образом, получается, что люди, имеющие различные, даже противоположные метафизические или религиозные точки зрения, могут прийти (не благодаря совпадению доктрин, но благодаря сходству практических принципов) к одним и тем же практическим выводам и могут разделять одну и ту же практическую светскую веру…

Это факт, что в демократических нациях, которые, подобно Соединённым Штатам и Франции, имеют тяжёлый исторический опыт борьбы за свободу, практически каждый был бы готов поддержать такие принципы. Благодаря добродетели всеобщности, которой наделена цивилизация, произошедшая от христианства и на существовании которой столь упорно настаивал Арнольд Тойнби, у нас есть веские основания надеяться, что все нации мира народов (я говорю народов, хотя речь может идти об их правительствах) могли бы, вероятно, выразить одобрение по этому поводу[412]».

Это рекомендация, которой с готовностью последовали: заменить «коммунистическую» светскую веру другой, «демократической» светской верой в свободу, чтобы все правительства наций, относящихся к западной цивилизации, это поддержали, а народы эту веру приняли. И тут же он указывает, как это следует сделать:

«У политического общества есть право и обязанность поддерживать среди своих граждан, главным образом посредством образования, человеческую, временную и по сути своей практическую веру, от которой зависят национальная общность и гражданское сознание»[413].

Мы вправе добавить, что образование будет нести эту веру последующим поколениям граждан, первому же из них её сможет внушить лишь пропаганда.

При осуществлении этого плана была выработана концепция «демократии», главным отличием которой от классических теорий демократии как раз и состоит в этом основании. Классические теории относились к сфере идеологии, то есть основывались на знании. Поэтому народ, вооружённый ими, был способен к осмысленному действию по переустройству общества. Осязаемым доказательством этого стал успех Французской революции – длительное сохранение основных черт созданного ею режима на фоне многочисленных частичных перемен. «Демократия» же, основываясь на вере, народ ослепляет, делая его предметом манипуляции.

Концепция «демократии» должна была скрывать фактическое господство меньшинства, предъявляя большинству без труда опознаваемые признаки его якобы влияния на политические процессы (см. V.1.4).

Эти признаки создаются за счёт особой организации политического процесса: