Иди ко Мне!

Потом из дома ушёл кот, протестуя против появления у нас собаки Бимки. Временного, как мы считали, появления. Потому что у собаки был хозяин — пожилой прапорщик в отставке. После смерти жены он привёл в дом молодую хозяйку, а та заявила: выбирай, дорогой, — собака или я. То ли у неё была аллергия на собак, то ли ещё что-то, а только Бимку выгнали, побив для острастки.

Но обо всём этом я узнала позже. А пока ходила на дачу к прапорщику и вешала на двери записки: «Ваша собака нашлась! Приходите за ней по адресу...» За ненужной собакой никто не пришёл.

А Бимка была сама любовь и преданность. Не раз сбегала от нас на дачу к прапорщику и даже ощенилась там. Прапорщик оторопел, увидев двенадцать щенков. Купил водку и позвал друга. И так они, видно, крепко выпили, что не нашли ничего лучшего, как на глазах у собаки закопать щенят на огородах соседей. Бимка потом месяц искала их.

Собака она крупная — помесь лайки с бультерьером. И вот люди посадили огурчики, помидорчики, а Бимка мощно, как бульдозер, перекапывает грядки в поисках зарытых щенят. Возмущённые дачники пришли к хозяину собаки, прапорщику. А тот вдруг заявил, что продал собаку в Оптину пустынь, а там такая безответственная дамочка, что взяла себе Бимку и не смотрит за ней. «Я здесь при чём?» — сказал он грозно, с опаской оглядываясь на молодую жену.

Правда, позже при встрече прапорщик заплакал: «Предал я Бимку и про вас соврал. Но поймите, жена не выносит собак, а я люблю её до безумия!» Словом, есть такое известное алиби — по-цыгански жгучая, как в сериалах, любовь.

О дальнейших событиях мне рассказала знакомая, купившая участок в том дачном кооперативе. Дескать, ходит по домам женщина и собирает подписи под коллективным письмом:

— А там такая грязь про монастырь и про вас! Я, конечно, свою подпись не поставила, но неприятности, предупреждаю, будут.

Ладно, личные неприятности — дело привычное. Но клевета на монастырь возмутила настолько, что я тут же отправилась на поиски Бимки.

Бимка с обрывком верёвки на шее ожесточённо рыла землю у дороги, а дачник в шортах целился в неё из ружья, крикнув предупредительно:

— Отойдите в сторонку. Я её пристрелю.

— Бимка, — говорю, — идём домой.

И собака устало пошла за мной.

После возвращения Бимки кот переселился к соседям и тоже, похоже, поставил ультиматум: выбирайте — собака или я. Я подлизывалась к коту, носила ему вкусненькое, а он отворачивался от меня. Сидит спиной, а хвост гневно подрагивает, выражая всю глубину возмущения: как можно променять благородного кота на такую дрянь, как собака? Крысоловы — звери с характером.

* * *

Бимка больше не щенилась. Старая была собака. В последний год она уже с трудом спускалась с крыльца на травку, а обратно её заносили на руках. Именно в эту пору ко мне стали возвращаться крысоловы, тем более что беглый кот Мурок облагодетельствовал многих бродячих кошек, и множилось племя кошачьих бомжей. Летом эти бомжи блаженствовали — паломники добрые, угостят обязательно. У некоторых даже были постоянные спонсоры. Рыжий кот Васька, бомж со стажем, ежедневно сытно обедал у моего соседа Ивана Сергеевича. Хорошо летом! А зимой многие, как Иван

Сергеевич, уезжают в свои городские квартиры. В городе легче — огни, театры. А тут идёшь зимним вечером по улице — ни огонька. Безлюдно. А ноги по колено проваливаются в сугроб. Голодает Васька, и морозы под тридцать. Бежит Васька, проваливаясь в сугробы, — только голова из снега торчит. И орёт эта рыжая голова отчаянно, уже чуя свой смертный час. Пустить бы Ваську в тепло погреться, да Бимка с лаем бросается на кота. Правда, ветеринар заверил нас, что кот выживет даже в морозы, если кормить его. Мы кормили Ваську, и Васька выжил.

Весной, когда расцвели нарциссы, тихо, как уснула, умерла наша Бимка. А бомж Васька привёл к нам бомжиху Мурку, такую тощую и бестелесную, что я приняла её за котёнка. Между тем Васька имел на бомжиху виды.

— Вот бесстыжий кот — к котёнку пристаёт! — возмутилась я.

— Нет, это уже старая кошка, — сказала Люба, ветеринарный врач и моя подруга. — Просто у неё была трудная жизнь.

У меня тоже была трудная жизнь, и я стала кормить Мурку, тем более что селиться у нас она не собиралась — поест и уйдёт неизвестно куда. А в июне Мурка притащила на веранду пятерых прехорошеньких котят. Глазки уже открыты, играют, бегают. Нет, с меня хватит! Ежедневно я относила котят подальше от дома, а Мурка снова появлялась на веранде с очередным котёнком в зубах. Единоборство закончилось победой кошки и нашим общим решением: мы раздадим котят по знакомым. Только сначала надо подготовиться, чтобы было всё по совести, ведь у уличных кошек болезней полно. Тут и глисты, и блохи, и прочее. Словом, делали уколы, опрыскивали спреем и толкли в порошок таблетки, подмешивая их в молоко.