Иди ко Мне!

А рядом течёт таинственная жизнь. Одноглазый Кузя стоит на двух лапках и с удивлением рассматривает гроздь рябины. Жизнь для него — сплошные открытия. Вчера ещё он не умел ходить, а сегодня с лёгкостью взлетает на перила веранды, а оттуда ликующе прыгает ко мне. Больной-пребольной, но сколько радости в нём! И вдруг эта радость передаётся мне, а в памяти оживает то время, когда просыпаешься от непонятного счастья. И жизнь так захватывающе интересна, что уже торопишься жить. Мы ещё поживём, мой радостный

Кузя! Мы доживём до весны, когда всё белым-бело от цветущих яблонь, а в храме поют «Христос воскресе из мёртвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»

И был мне дарован «живот», то есть жизнь. Вместе со мною выздоровел Кузя, когда мы пустили котят в тёплый дом. Огорчений с ними было немало, но сначала расскажу о радостном Кузе. В апреле он пропал. Неужели Кузю разорвали собаки? А в мае слышу разговор двух прихожанок у храма:

Представляешь, Ириш, — говорит одна женщина другой, — мы, когда переезжаем из города на дачу, это просто ужас. Кругом мышиный помёт, вместо книг — бумажный мусор, и шторы изгрызены в лохмотья. А вчера приехали, и никаких мышей. Шторы целы, и книги тоже. А на диване спит, представляешь, котик. Просто милость Божия!

— Да, тебе повезло, — соглашается собеседница.

— Какой масти кот? — встреваю я в разговор.

— Серый с белой манишкой, а на лбу, как звёздочка, отметина.

Всё понятно — это наш Кузя. Коты иногда уходят из дома в поисках охотничьих угодий. Это их главная страсть — охота. Рысик уходит охотиться недели на две. А Кузя ушёл уже навсегда. Это беда, если в доме мыши. Как не помочь?

* * *

Через семь месяцев чёрная кошка-красавица Пантера принесла четырёх котят. Пантерка — дочь Мурки, но в отличие от неё — нерадивая мать. Пантере нравится жить на дереве. Распластается на ветке с ленивой грацией, а внизу завывают от страсти коты. В общем, из четырёх котят гулящей мамаши выжил лишь один. Зато какой! Он понимал слово «нельзя», а увидев впервые лоток-туалет, тут же грамотно присел на песок. Задрал хвостик, сделал своё дело и посмотрел вопросительно: дескать, правильно я поступил? Молодец, умница, просто отличник!

Отличника забрала у нас монахиня в тайном постриге, живущая в миру. Котёнок изрядно натерпелся в дороге и, войдя в дом, устремился к лотку с песком.

— Какой умный! — восхитилась монахиня.

Кот к тому же был ловчий и мышей извёл. Первое время, чтобы не сбежал, его не выпускали из дома. Потом он стал свободно гулять по двору. Нагуляется и стремглав мчится в дом, чтобы справить нужду на лотке. В общем, однажды стало понятно, почему дети недолюбливают иных отличников, угадывая в них людей схемы и закоснелых стереотипов. Впрочем, что осуждать котов, если и мы таковы? Закоснеем в чём-то — не переубедить!

* * *

За год Мурка принесла двадцать котят, и почти все при мне. «Ты безумная!» — говорили мне подруги. Безумная, точно. Купила икону Божией Матери «Прибавление ума». Не помогло. Ох, кошачьи дети, куда же вас дети?

В сельской местности мыши и крысы — почти повсеместное бедствие. Но люди говорят: «Вот ещё — возиться с кошками? Куда проще купить отраву, и нет проблем!» У них проблем нет, проблемы есть у других. Полуживых отравленных мышей, случается, поедают звери и птицы, а потом в лесу находят мёртвых сов и лисиц. У знакомых погибла породистая умная кошка, когда соседи травили мышей. Отравился тогда и рыжий кот Васька. Всё выдержал Васька — голод, морозы. Химии не выдержал.

Вот ещё случай — человек отравился капустой, что немудрено: капусту щедро опрыскивают химией от капустных бабочек, иначе ничего не вырастет. А в это лето мы почему-то забыли опрыскать, но капуста уродилась крупная, крепкая и без обычных, простите, экскрементов от гусениц. И вдруг вспомнилось, как котята всё лето ловили бабочек-капустниц. Им надо охотиться, а на кого? Мышей и кротов они давно переловили. А тут бабочки — как не поймать? А ещё котята приносят на веранду живых ящериц. Не для еды — из спортивного интереса. Поймают ящерку и отпустят. Они так запрограммированы — надо ловить.

— А ты, разумеется, не запрограммирована? — спрашивает, посмеиваясь, мой старинный друг.

Запрограммирована, и ещё как. Даже батюшке жалуюсь, что пишу каждый раз исповедь, а грехи — застаревшие, и всё те же. И зачем извожу столько бумаги? Честнее высечь эти грехи на камне, и с камнем на исповедь приходить. «Ладно, — говорит батюшка, — приходи с камнем».

Смех и грех — люди молятся о спасении души и растут духовно, а я надоедливо прошу: «Господи, пристрой котят!» Куда ни приду, везде спрашиваю:

— Вам не надо котёнка?

— Своих некуда девать. Вчера кошка опять окотилась.

— А с котятами как поступаете?

— Берём грех на душу. Лишь одного оставляем.

Еду в такси и предлагаю таксисту котёнка. А он в ответ: