Идиллии, эпиграммы

Праксиноя

Все мой болван виноват: отыскал на окраине света

Прямо дыру, а не дом — чтоб с тобой мне не жить по соседству.
10 Назло, негодный, придумал: всегда вот такой он зловредный.

Горго

Ты муженька бы, Динона, бранить погодила, голубка:

Крошка ведь здесь, погляди, — с тебя же он глаз не спускает.
Зопирион, дорогой мой, она не про папу — не думай!

Праксиноя

Все понимает мальчишка, клянусь.

Горго

Ах, папочка милый!

Праксиноя

Давеча папочка этот (для нас-то все «давеча», впрочем)

Соды и трав для приправы пошел мне купить на базаре г
Соли принес! А верзила — тринадцать локтей вышиною!

Горго

То же у нас. Диоклид мой — деньгам перевод, да и только:

Взял он овчинок пяток за семь драхм — словно шкуры собачьи
20 Или обрывки мешков. Сколько ж будет над ними работы!
Плащ ты теперь надевай поскорее и с пряжками платье,
Вместе пойдем мы с тобою в палаты царя Птолемея,
Праздник Адониса[204] там. Говорят, что по воле царицы
Все там разубрано пышно.

Праксиноя

Ну да, у богатых — богато!

Горго

Всё, что увидишь, о том перескажешь тому, кто не видел.

Время, пожалуй, идти.

Праксиноя

Кто без дела, всегда ему праздник.

Пряжу, Эвноя, возьми, положи ее снова, лентяйка,
Там посередке. Ведь кошки[205] охотнее дремлют на мягком.
Ну, поживее! Воды принеси! Раньше воду мне нужно —
30 Мне она мыло несет. Впрочем, дай. Вот уж меры не знает!
Воду мне лей! Ах, злодейка! Хитон ты мне весь замочила.
Стой же! Ну вот и умылась — неважно, как боги послали.
Где ж это ключ от ларя, от большого? Мне дай поскорее!

Горго

Ах, Праксиноя, к тебе, это, право, со складками платье[206]

Очень идет. Но скажи, во что тебе ткань обошлася?

Праксиноя

Страшно и вспомнить, Горго: затратила две или больше

Чистых серебряных мины; в покрой же — всю душу вложила.

Горго

По сердцу вышло зато.

Праксиноя

Конечно, что правда — то правда.

Плащ принеси мне и шляпу подай, да приладь покрасивей!
40 Детка, тебя не возьму я. Там страшно — кусает лошадка.
Нет, сколько хочешь, реви — не хочу, чтоб хромым ты остался.
Что же, идем! Ты, Фригия, малютку возьми позабавить.
В дом ты собаку впусти; наружную дверь — на задвижку.
Боги, какая толпа! Ах, когда бы и как протесниться
Нам через весь этот ужас! Без счета — ну впрямь муравейник!
Много ты сделал добра, Птолемей, с той поры, как родитель
Твой меж богами живет. Никакой негодяй не пугает
Путника мирного нынче по скверной привычке египтян.
Прежде ж недобрые шутки обманщики здесь учиняли;
50 Все на один были лад — негодяи, нахалы, прохвосты.
Что же нам делать, Горго, дорогая? Смотри, перед нами
Конницы царской отряд. Любезный, меня ты раздавишь!
Рыжий-то конь — на дыбы! Погляди, что за дикий! Эвноя!
Словно дворняжка смела! Не бежишь? Он же конюха топчет.
Как же я рада, что дома спокойно малютка остался!

Горго

Ах, Праксиноя, смелей! Гляди, мы уж выбились. Кони

Стали на место свое.

Праксиноя

Ну вот, я опять отдышалась.

С детства я страсть как боюсь лошадей, да от кожи змеиной
Дрожь пробирает. Но живо! Толпа нам уж валит навстречу.

Горго

60 Матушка, ты из дворца?

Старуха

Из дворца, мои детки!

Горго

Пробраться

Можно туда?

Старуха

Пробрались лишь терпеньем ахеяне в Трою.

Так-то, красотка. Терпеньем свершается всякое дело.

Горго

Вишь, изрекла, как оракул, старуха! Отправилась дальше!

Праксиноя

Все-то нам, бабам, известно — как Гера и Зевс поженились.[207]

Горго

Глянь, Праксиноя,— в дверях! Смотри, какая толкучка!

Праксиноя

Ужас! Дай руку, Горго. Ты, Эвноя, возьми Эвтихиду,

За руку крепче держи. Берегись, не отбейся! Все вместе
Мы протеснимся. Держись покрепче за нас ты, Эвноя.
Ах, злополучная я! Мое летнее надвое платье
70 Разорвалось. Ах, дружок, ради Зевса, коль хочешь ты счастья,
Можешь ли ты последить, как бы мне и плаща не порвали?

Зритель 1-й

Хоть не в моей это власти, но я постараюсь.

Праксиноя

Ну, давка!

Словно как свиньи, толпятся.

Зритель 1-й

Смелее! Ну вот и пробились.

Праксиноя

Быть же тебе, мой голубчик, счастливым теперь и навеки!

Нас охранил ты. Не правда ль, прекрасный, любезный мужчина?
Где же Эвноя? Пропала? Несчастная, крепче толкайся!
«Наши вошли», — молвит сват, запирающий дверь новобрачных.

Горго

Ну же, вперед, Праксиноя! Гляди, что ковров разноцветных!

Ах, как легки, как прелестны! Как будто богини их ткали!

Праксиноя

80 Мощная дева Афина! Каких же ткачей это дело?

Кто они, те мастера, что узоры для них начертили?
Люди стоят, как живые, и кружатся, будто бы живы,
Словно не вытканы. Ах, до чего ж человек хитроумен!
Там — вот так диво для глаз — возлежит на серебряном ложе
Он, у кого на губах чуть первый пушок золотится,
Трижды любимый Адонис, любимый и в тьме Ахеронта.

Зритель 2-й

Да перестаньте трепать языком бесконечно, сороки!

Что за несчастье! Убить они могут—разинули глотки!

Праксиноя

Что это? Кто ты такой? Что тебе-то, что мы разболтались?

90 Слуг заведи и учи. Ты учить сиракузянок вздумал!
Да, чтоб ты знал: из Коринфа мы родом, а знаешь, оттуда
Беллерофонт[208] был; и мы говорим по-пелопоннесски.
Мы, полагаю, дорийки, дорийская речь нам пристала.
Нет, не родился никто, кто бы нас пересилил, клянусь я,
Разве что царь. Очень нужен ты мне! Не болтай попустому.

Горго

Тише, молчи, Праксиноя. Во славу Адониса песню

Хочет пропеть уроженка Аргоса, искусная в пенье,
Та. что и в прошлом году погребальную песню всех лучше
Спела, и нынче, наверно, споет. Она уж готова.

Певица

100 О госпожа, ты, что любишь душою и Голг, и Идалий,[209]

Эрика[210] горный обрыв, Афродита, венчанная златом!
Друга Адониса снова из вечных глубин Ахеронта
После двенадцати лун привели легконогие Оры.
Медленней движетесь, Оры благие, вы прочих бессмертных;
Людям желанны вы все же за то, что дары им несете.
О Дионея[211] Киприда! Из тленного тела к бессмертью
Ты воззвала Беренику, как нам повествует сказанье,
Каплю за каплей вливая амброзии сладкой ей в сердце.
Ныне ж во славу тебя, многохрамной и многоименной,
110 Дочь Береники сама, Арсиноя[212], Елене[213] подобна,Пышно Адониса чтит и его осыпает дарами.
Вот золотые плоды, что деревьев вершины приносят;
Вот словно сад расцветает в серебряной пышной корзине;
С мирром душистым сирийским сосуды стоят золотые;
Кушаний много на блюдах — их стряпали женщины долго,
Сладкие соки цветов с белоснежной мешая мукою;
Эти — на сладком меду, а иные — на масле душистом.
Все здесь животные есть, и все здесь крылатые птицы.
Вот и зеленая сень, занавешена нежным анисом,
120 Ввысь вознеслась; а над нею летают малютки Эроты,
Словно птенцы соловьев, что, порхая от веточки к ветке,
В кущах высоких дерев упражняют некрепкие крылья.
Золота сколько, резьбы! Из слоновой точеные кости
Мощные Зевса орлы виночерпия юного держат.
Сверху пурпурный покров, что зовется «нежней сновиденья», —
Так их в Милете зовут, и самосцы зовут скотоводы.
Рядом с престолом твоим красавца Адониса место:
Это — Киприды престол, здесь сидит Адонис румяный.
Он девятнадцати лет иль осмьнадцати, твой новобрачный.
130 Нежен его поцелуй — пушком обросли его губы.
Ныне, Киприда, ликуй, обладай своим мужем любимым!
Завтра же ранней зарей, по росе мы, все вместе собравшись,
К волнам его понесем, заливающим пеною берег.
Волосы с плачем размечем и, с плеч одеянья спустивши,
Груди свои обнажив, зальемся пронзительной песней.
Ты лишь один, полубог, что являешься к нам и нисходишь
В мрак Ахеронта опять, ты один, — даже сам Агамемнон[214]
Доли такой не стяжал, ни Аянт[215], что во гневе был страшен,
Также ни старший из тех двадцати, что родила Гекуба[216],
140 Или Патрокл[217], или Пирр[218], что домой из-под Трои вернулся,В древнюю пору лапифы[219] иль Девкалиона потомки[220],Иль Пелопидов[221] семья, иль Аргоса сила — пеласги[222].Милостив будь к нам, Адонис, в грядущем году благосклонен.
Дорог приход твой нам был, будет дорог, когда ты вернешься.

Горго

Ах, Праксиноя, подумай, не диво ли женщина эта?

Знает, счастливица, много и голосом сладким владеет.
Время, однако, домой. Диоклид мой не завтракал нынче.
Он и всегда-то, как уксус, а голоден — лучше не трогать!
Радуйся, милый Адонис, и к нам возвращайся на радость!