Идиллія Благо Лотоса [Идиллия Белого Лотоса]

Я повиновался; хотя сознаюсь, охотне согласился-бы остаться здсь, въ темной комнат, чмъ сопровождать эту странную, молчаливую толпу людей. Но всякій разъ, когда я встрчался съ холоднымъ, непроницаемымъ взглядомъ обращенныхъ ко мн голубыхъ глазъ Агмахда, мн ничего другого не оставалось длать какъ безпрекословно покоряться. Такъ было и теперь: я всталъ и пошелъ впередъ, не выходя изъ тснаго кольца окружавшихъ меня жрецовъ, которые шли спереди, сзади, съ боковъ; остальные подвигались въ полномъ порядк вн этого круга. Мы спускались по длинному коридору, пока не достигли большихъ входныхъ дверей храма, которыя оказались широко раскрытыми. Сквозь нихъ я мелькомъ взглянулъ на усянный звздами небесный сводъ и почувствовалъ себя бодре, точно увидлъ лицо стараго друга. Но это длилось лишь одно мгновеніе, пока мы стояли какъ разъ внутри большихъ дверей. Нсколько жрецовъ закрыли ихъ и заперли засовомъ, посл чего мы пошли по большому центральному коридору на который я обратилъ вниманіе, когда въ первый разъ еще проходилъ мимо. Теперь я замтилъ, что, хотя онъ былъ и просторенъ и очень красивъ, въ немъ совсмъ не было дверей, за исключеніемъ одной, подъ глубокой аркой, въ конц его и какъ разъ противъ большой храмовой аллеи.

„Куда ведетъ эта одинокая дверь?“ спросилъ я себя но безъ особеннаго интереса. Было принесено и поставлено по средин коридора низенькое сиднье, на которое жрецы мн велли ссть, лицомъ къ этой самой двери, что я и исполнилъ. Я молчалъ, хотя и былъ въ сильной тревог. Что за странность? Ради чего долженъ я сидть здсь окруженный высшими жрецами? Какое мн предстоитъ испытаніе? Но я положилъ быть мужественнымъ и не бояться. Разв я не былъ облеченъ въ полотняное, безупречной близны, одяніе? Положимъ оно — не вышито золотомъ, но зато и не отмчено черными линіями и стежками какъ платья жрецовъ, помоложе; да, оно — совершенно блое! Я гордился этимъ обстоятельствомъ, полагая, что въ немъ заключается особаго рода отличіе; и этой-то мыслью я и старался теперь поддержать свое слабющее мужество.

Отъ сильнаго запаха куреній у меня начинало шумть въ голов; я — не привыкъ къ благовоніямъ, такъ щедро расточавшимся здсь въ храм.

Вдругъ, безъ единаго предварительно произнесеннаго слова или даннаго знака, вс огни были разомъ потушены, и я снова очутился во мрак, посреди странно безмолвной толпы жрецовъ. Я сдлалъ попытку собраться съ мыслями и понять, гд я. Я вспомнилъ, что главная масса присутствовавшихъ была позади меня, что жрецы впереди разступились, такъ что въ тотъ моментъ, когда были потушены огни, — хотя внутренній кругъ и продолжалъ отдлять меня отъ другихъ, — передо мной открылся весь коридоръ вплоть до двери подъ аркой.

Повторяю я былъ сильно встревоженъ и чувствовалъ себя крайне несчастнымъ. Свернувшись въ клубокъ на своемъ сидньиц, я ршился проявить храбрость, если того потребуютъ обстоятельства, а пока старался сидть смирно и такъ, чтобы меня не было замтно.

Безстрастныя лица высшихъ жрецовъ, стоявшихъ, какъ я зналъ, неподвижно вокругъ меня, пугали меня; гробовое молчаніе всхъ прочихъ, наполняло меня благоговйнымъ трепетомъ; временами на меня нападалъ такой страхъ, что я начиналъ соображать, удастся ли мн уйти, незамченнымъ жрецами, если встать и направиться прямо впередъ, внизъ по коридору. Но я не смлъ приступить къ осуществленію этого плана; кром того, одуряющій запахъ куреній въ связи съ дйствіемъ вчерашняго душистаго питья и предшествовавшаго сна, вызывалъ во мн непривычное чувство оцпененія; я сидлъ съ полузакрытыми глазами и чувствовалъ, что вотъ-вотъ засну… Въ это самое время мое любопытство было внезапно пробуждено: въ противоположномъ конц коридора по краямъ заинтересовавшей меня двери показалась узкая полоса свта. Я широко раскрылъ глаза, чтобы лучше видть, и скоро замтилъ, что дверь медленно очень медленно открывается… Наконецъ, она остановилась, открывшись на половину, и изъ помщенія, куда она вела, сталъ изливаться какой-то тусклый, словно чмъ-то закрытый свтъ. Но на нашемъ конц коридора тьма осталась нетронутой, полной; везд не было видно признаковъ жизни, не было слышно никакихъ звуковъ, кром тихаго, сдержаннаго дыханія окружавшихъ меня жрецовъ. Черезъ нсколько минутъ мн пришлось закрыть глаза: я такъ напряженно всматривался въ окружавшій меня мракъ, что они утомились; а когда открылъ снова, то увидлъ, что какъ разъ передъ дверью стояла какая-то фигура.